– Не хотела умирать, не сделав этого, – сказала Алекс.

Как выяснилось, мир ледяных торосов высосал из меня еще не все тепло, потому что теперь в моей груди разгорелось жаркое пламя.

– Ну и?.. – нахмурилась Алекс. – Хватит уже глазами хлопать, идем.

И мы побрели к берегу. От холода мысли у меня еле ворочались. Я все думал: Алекс поцеловала меня, чтобы придать силы идти дальше или чтобы отвлечь от мыслей о неминуемой гибели? Что она сделала это, потому что на самом деле хотела поцеловать меня, мне не верилось. Как бы там ни было, только благодаря этому поцелую мне удалось добраться до берега.

Наши друзья были уже там, сгрудились у скалы. Похоже, никто не заметил, как мы целовались. Всем было не до того – каждый был занят тем, что умирал от холода.

– У м-меня есть п-порох, – проговорил Ти Джей. – Р-развести к-костер.

Увы, нам нечего было жечь, кроме одежды, а одежда была нам нужна.

Блитц с несчастным видом посмотрел на скалу – отвесную и неумолимую.

– Я попробую поработать с камнем, – сказал он. – Может, смогу сделать нам пещеру.

Я видел, как Блитцен плавит камни, но это требовало огромных усилий и сосредоточенности. И даже тогда ему удалось сделать всего лишь упоры для рук. Вряд ли он теперь выплавит целую пещеру. И вряд ли это нас спасет. Но я был благодарен Блитцену за его упрямый оптимизм.

Только он зарылся в камень кончиками пальцев, как весь утес содрогнулся. На скале появилась сверкающая полоса света в форме двери. А потом эта дверь, футов двадцать площадью, с рокотом отворилась внутрь.

На пороге стояла великанша, устрашающая и прекрасная, как пейзаж Нифльхейма. Ростом она была футов десять, одета в белые и серые меха, холодные карие глаза ее горели гневом, черные волосы падали на плечи многочисленными косицами, похожими на хвосты плети.

– Кто посмел плавить мою парадную дверь? – спросила она.

Блитц нервно сглотнул:

– Э-э, я…

– Почему бы мне не убить вас всех? – прогромыхала великанша. – Хотя, раз вы и так полумертвые, может, лучше просто закрыть дверь и оставить вас замерзать?

– П-погодите! – прокаркал я. – Скад-ди? В-вы же Скади, верно?

«О боги Асгарда, – мысленно взмолился я. – Пожалуйста, пусть это окажется Скади, а не просто какая-нибудь случайная великанша по имени Гертруда Неприветливая!»

– Я-я Магнус Чейз, – продолжал я. – Внук Ньёрд-да. Он послал меня разыскать вас!

Череда чувств промелькнула на лице Скади: досада, возмущение и, возможно, легкое любопытство.

– Ладно, мерзляк, – сказала она. – Ты заслужил право войти. Сначала оттайте и объяснитесь, а там уж я решу, стоит ли использовать вас как мишени для стрел.

Глава XXXVIII

Скади все знает и бьет без промаха

Я не хотел отцепляться от Алекс. А может, просто физически не мог.

Двоим слугам-йотунам Скади пришлось в буквальном смысле втаскивать нас внутрь. Один из них отнес меня наверх по извилистой лестнице, а я все еще не мог выпрямиться, так и болтался у него под мышкой в позе согбенного старца.

По сравнению с тем, что творилось снаружи, в замке Скади было тепло, как в сауне, хотя термометр вряд ли показал бы сильно больше нуля. Меня несли по коридорам с высокими сводчатыми потолками, которые напомнили мне большие старые церкви в Бэк-Бэе. (В них всегда можно зайти погреться, если на дворе зима, а ты бездомный.) Время от времени по коридорам эхом разносилось громкое «ба-бах!», как будто где-то далеко стреляли из пушки. Скади отрывисто приказала слугам, чтобы нас разнесли по отдельным комнатам и привели в порядок.

Йотун-слуга уложил меня в горяченную ванну – я аж взвизгнул, причем на такой высокой ноте, какие не мог взять класса с четвертого. Пока я отмокал, он дал мне выпить какой-то мерзкий травяной отвар, который обжег мне глотку и заставил скрючиться в спазме пальцы на руках и ногах. Потом слуга вытащил меня из ванны, и к тому времени, когда он помог мне надеть белую шерстяную рубаху и штаны, я вынужден был признать, что чувствую себя просто отлично, даже при том, что Джек уже висел у меня на шее в виде кулона. Мои пальцы снова приобрели нормальный розовый цвет. К лицу вернулась чувствительность. Нос не норовил отвалиться, как сосулька, и губы оказались на месте, именно там, где Алекс их оставила.

– Жить будешь, – буркнул слуга таким тоном, будто считал это крупной недоработкой со своей стороны.

Выдав мне удобные меховые чуни и теплый плащ, он отвел меня в главный зал, где уже ждали мои друзья.

Зал мало чем отличался от стандартной викингской трапезной: застеленный соломой пол из грубо обтесанных каменных плит, потолок из копий и щитов и три стола, поставленные подковой вокруг очага в центре. Только в очаге Скади пламя было бело-голубое и как будто вообще не грело.

В одной стене зала были прорублены огромные, как в соборе, окна, за которыми открывался едва различимый сквозь вьюгу пейзаж. Стекол в окнах мне разглядеть не удалось, но ни снег, ни холод внутрь не проникали.

Во главе стола восседала Скади на тисовом троне, застеленном мехами. Слуги суетились вокруг, расставляя блюда со свежевыпеченным хлебом и жареным мясом и кружки с напитком, испускающим аромат… горячего шоколада? Я резко проникся к Скади глубокой симпатией.

Все мои друзья щеголяли в таких же белых нарядах, как я, так что мы смахивали на тайное общество очень чистых монахов – этакое братство Святого Отбеливателя. Признаюсь, первым делом я отыскал глазами Алекс в надежде сесть рядом с ней, но она уже сидела между Мэллори и Хафборном, а на краю их скамьи устроился Ти Джей.

Алекс поймала мой взгляд и скорчила рожу, передразнивая меня: мол, чего уставился?

Ясно, значит, все снова как всегда. Один поцелуй не на жизнь, а на смерть, и вот мы опять вернулись к дежурным насмешкам. Супер.

Я сел на лавку с Блитценом, Хэртстоуном и Сэм, что меня вполне устраивало.

Мы все накинулись на еду – кроме Сэм. Она не принимала ванну, поскольку мытье до заката тоже запрещено Рамаданом, но переоделась. Ее хиджаб стал белым под стать остальному наряду. Каким-то образом Сэм умудрялась не смотреть с завистью на то, как мы едим, что лишний раз убедило меня: выдержка у нее нечеловеческая.

Скади развалилась на троне, ее косы-плети рассыпались по плечам, а меховой плащ заставлял ее казаться еще больше, чем на самом деле. В руке она вертела стрелу. Стена позади великанши была увешана снаряжением: лыжами, луками, колчанами стрел. Должно быть, Скади была фанаткой биатлона с луком и стрелами.

– Добро пожаловать в Трюмхейм, путники, – провозгласила наша хозяйка. – На вашем языке это имя означает Жилище Шума.

И