Ти Джей вдруг хлопнул в ладоши, так громко, что мы все вздрогнули (кроме Хэрта, конечно).
– Я так и знал! – Он ухмыльнулся и показал на Скади. – Я знал, что у леди прекрасный вкус! Горячий шоколад – пальчики оближешь, верно? Замок – загляденье, так? А у слуг нет невольничьих ошейников!
Скади скривила губы:
– Нет, эйнхерий. Мне противно держать рабов.
– Видите? – Ти Джей посмотрел на Хафборна с видом «А я говорил!».
Снова донесся раскат грома, тарелки и кружки задребезжали. А берсерк только глаза закатил.
– Я знал, что эта леди ненавидит Локи! – подвел черту Ти Джей. – Она же явно на стороне Севера!
Великанша нахмурилась:
– Не вполне понимаю, что ты имеешь в виду, мой восторженный гость, но в одном ты прав: я не друг Локи. Было время, когда мне казалось, что он не так уж и плох. Он умел меня рассмешить. Он был обаятельный. Но потом, во время перебранки в Асгарде… Локи осмелился намекнуть, что… что он делил со мной постель! – Скади содрогнулась при этом воспоминании. – Он опозорил меня перед всеми богами! Он говорил жуткие вещи! И потому, когда его приковали в пещере, именно я нашла змею и повесила ее над головой Локи. – Она холодно улыбнулась. – Асы и ваны считали, что достаточно будет просто навечно пленить его, но мне хотелось большего. Мне хотелось, чтобы яд капля за каплей падал ему на лоб до скончания века, чтобы он чувствовал эту боль – как я чувствую боль от его слов.
Я зарекся позорить Скади перед кем бы то ни было в ближайшее время.
– Что ж, мадам… – Блитцен неловко одернул рубаху – он, единственный из нас, явно чувствовал себя неуютно в выданных белых одеждах. Возможно, потому что к этому наряду никак не подходил аскотский галстук. – Похоже, негодяй получил по заслугам. Так вы нам поможете?
Скади положила лук поперек стола:
– Давайте уточним вот что. Ты, Магнус Чейз, хочешь одолеть Локи, известного своим красноречием мастера оскорблений, в словесном поединке?
– Да.
Похоже, великанша ожидала, что я начну разливаться соловьем, описывая свое мастерство владения глаголами, прилагательными и прочим. Но правда заключалась в том, что я не смог придумать ничего, кроме односложного ответа.
– Что ж, в таком случае, хорошо, что у вас есть мед Квасира, – заметила Скади.
Мои друзья с энтузиазмом закивали. Вот уж спасибо так спасибо.
– И ты поступил благоразумно, не выпив его раньше, – продолжала великанша. – Меда у вас немного, и вдохновение, даруемое им, не вечно. Тебе надо будет выпить его утром, сразу перед тем, как отправляться в путь. Мед как раз успеет подействовать к тому времени, когда вы встретитесь с Локи.
– Так вам известно, где он? – спросил я. – И он так близко?
Я не знал, то ли растаять от облегчения, то ли застыть от ужаса.
Скади кивнула:
– За моей горой есть покрытый льдом залив. Там и стоит на якоре Нагльфар. Для великана это всего несколько шагов.
– А для человека? – спросила Мэллори.
– Это не важно, – заверила ее Скади. – Я дам вам свои лыжи, чтобы вы добрались быстрее.
Хэрт жестом переспросил:
– Лыжи?
– Лыжник из меня не очень, – пробормотал Блитц.
Скади улыбнулась ему:
– Не бойся, Блитцен, сын Фреи. Мои лыжи сами о вас позаботятся. Вы должны прибыть к кораблю не позже, чем завтра в полдень. Потом лед в заливе растает достаточно, чтобы корабль Локи мог выйти в открытое море. И тогда уже ничто не остановит Рагнарок.
Мы с Мэллори переглянулись поверх пламени в очаге. Ее мама, Фригг, не ошиблась: к тому времени, когда мы доберемся до Нагльфара – если, конечно, доберемся, – пройдет как раз сорок восемь часов после Флома.
– Если вы сумеете подняться на борт, – продолжала Скади, – вам придется пробиваться сквозь полчища великанов и мертвецов. Они, разумеется, сделают все, чтобы вас убить. Но если у вас получится встретиться лицом к лицу с Локи и бросить ему вызов, он не сможет не принять его, иначе потеряет лицо. На время перебранки битва остановится.
– Ага, – сказала Алекс. – Выходит, дело в шляпе.
Косы-плети зазмеились по плечам Скади, когда она повернулась к Алекс.
– Интересные у тебя представления о шляпах. Допустим, Магнус каким-то образом сумеет победить Локи и ослабить его до такой степени, чтобы схватить… Как вы собираетесь сковать его?
– Э-э… – вмешалась Мэллори, – у нас есть ореховая скорлупа.
Скади кивнула:
– Хорошо. Ореховая скорлупа подойдет.
– Ладно, допустим, я одолею Локи в перебранке, – сказал я, – и мы засадим его в орех и все такое… Тогда мы пожмем руки его матросам, поблагодарим за интересную игру и отправимся по домам, да?
– Это вряд ли, – фыркнула великанша. – Перемирие закончится, как только закончится поединок. Потом, так или иначе, команда Нагльфара убьет вас.
– Ну, раз так, – сказал Хафборн, – почему бы вам не отправиться с нами, Скади? Нам бы пригодился лучник в отряде.
Скади расхохоталась:
– А он умеет насмешить!
– Только его шуточки быстро приедаются, – проворчала Мэллори.
Великанша встала из-за стола:
– Эту ночь вы проведете в моем замке, маленькие смертные. Спите спокойно – в Жилище Шума вам нечего бояться. Но утром… – она показала рукой на белую бездну за окнами, – отправляйтесь прочь. Меньше всего я хочу тешить Ньёрда надеждой, балуя его внука.
Глава XXXIX
Я становлюсь красноречивым, как… в общем, как очень красноречивый человек
Невзирая на слова Скади, мне не спалось.
Холод и постоянные раскаты грома как-то не убаюкивали. Как и мысли о том, что завтра Скади, видимо, смажет нам лыжи и даст пинка.
Кроме того, я все время думал об Алекс Фьерро. Ну, так, немножко думал. Алекс – настоящая стихия, прямо как зимняя гроза. Бушует, где ей вздумается, а разница температур и воздушные течения, которые ею управляют, для меня загадка. Она ворвалась в мою жизнь и все в ней перевернула, напористо, но в то же время мягко и сдержанно, под прикрытием снежной завесы. Я не понимал, почему она поступает так или иначе. Она просто творит, что хочет. По крайней мере, так мне кажется.
Я долго лежал, глядя в потолок. Наконец встал, умылся над тазиком водой из кувшина и переоделся в новые шерстяные одежды – серые с белым, цвета снега и льда. Рунный кулон холодной тяжестью висел у меня на шее – похоже, Джек решил подремать. Я собрал свои скудные пожитки и побрел по коридорам Жилища Шума, надеясь, что меня не прибьет с перепугу какой-нибудь слуга и не прикончит шальная стрела.
В главном зале я застал Самиру – она молилась. Джек сонно и раздраженно прогудел мне в ключицу, что сейчас четыре часа ночи по нифльхеймскому времени.
Сэм постелила молитвенный коврик так, чтобы стоять на коленях лицом к большим окнам.
