Иногда прямо гордость распирает от того, что ты викинг.

– Ладно, у нас все равно нет времени, чтобы все выяснить. Льды тают очень быстро. До летнего солнцестояния осталось двенадцать дней, но мне кажется, корабль Локи отчалит задолго до срока.

– Слушайте, ребята, – вмешалась Алекс. – Давайте сперва разберемся с великаном, а потом поговорим о других невыполнимых задачах.

Вполне разумно. Хотя, по-моему, Алекс просто хотела меня заткнуть, чтобы я не дышал на нее чесноком.

– Кто-нибудь, кстати, знает, куда мы идем? – спросил я. – Конунгсгурта – это что?

– Это значит «королевский двор», – ответил Ти Джей.

– В путеводителе написано?

– Нет. На курсах древнескандинавского для начинающих выучил. Ты на них не ходил?

– Везде не поспеть, – пробурчал я.

– Мы сейчас в Англии. Здесь где-то должен быть король и его двор.

Алекс встала на перекрестке и махнула рукой на указатель:

– А Королевская площадь годится? Как считаете?

Крафт-Керамика, похоже, были согласны на Королевскую площадь. Они развернули оба лица и затопали, куда указывала стрелка. Мы двинулись следом. Не оставлять же восьмифутовую громадину на улице без присмотра.

Мы нашли это место. Ура-ура.

Королевская площадь, вообще-то, не являлась площадью и вид имела не особо королевский. Просто две улицы разбегались рогаткой, а между рогами разбили треугольный сквер с дорожками из серого камня, чахлыми деревцами и парочкой садовых скамеек.

Вокруг темнели дома с зашторенными витринами. Единственной живой душой на площади был великан Хрунгнир. Он стоял, расставив ноги, и между его башмаками как раз умещалась аптека под названием «Бутс»[50]. На великане была та же заплатанная одежда, с косматой известняковой бороды только что сошла свежая лавина, а в янтарных глазах горел характерный такой блеск из серии «скорее-бы-вас-убить».

Завидев нас, Хрунгнир расплылся в улыбке, которая повергла бы в трепет любого каменщика и строителя.

– Славно, славно! Вы, значит, явились! А я-то уж было подумал, что сбежали. – Он свел каменистые брови. – Почти все люди сбегают. До чего досадно.

– И почему они так делают? – съязвил я.

– М-м-м. – Хрунгнир кивнул на Мужичка-Черепка. – Это ваш глиняный помощник, да? С виду неказист.

– Погоди, еще увидишь его в деле, – пообещала Алекс.

– Да я уж и так жду не дождусь! – прогудел великан. – До чего люблю убивать на этом месте. Давным-давно вот здесь, – он махнул в сторону ближайшего паба, – располагался двор тутошнего короля-датчанина. А где вы сейчас стоите, христиане устроили церковь. Видали? Могилки ногами топчете, вот так-то.

И правда, под ногами у меня была каменная плита с надписью – стертые буквы уже не читались. Вся площадь оказалась вымощена могильными плитами – наверное, это был пол той самой церкви. Мне стало как-то не по себе: все-таки нехорошо ходить по чужим могилам и тревожить мертвецов. Хотя, строго говоря, я ведь тоже из их братии.

Великан крякнул:

– Годится, а? И так-то тут мертвецов хоть пруд пруди, одним больше, одним меньше. – И он повернулся к Ти Джею. – Ну что, готов?

– Всегда готов, – отчеканил Ти Джей. – Рожден готовым, погиб готовым, воскрес готовым. Но я даю тебе последний шанс, Хрунгнир. Соглашайся на бинго, пока не поздно.

– Ха! Ну уж нет, малыш эйнхерий. Я всю ночь творил себе помощника. Не стану я растрачивать его мощь на какое-то бинго. Муккеркалфе, выходи-ка, покажись нам!

И в этот миг земля содрогнулась от звучного ЧАВК-ЧАВК. Из-за угла появился глиняный человек. Он был девяти футов ростом, сляпан кое-как и все еще поблескивал влажным глиняным блеском. Ходи я на керамику для начинающих, наверняка изваял бы что-то в этом роде: безобразное кривое создание с очень тонкими ручками и толстенными ножищами, с головой в форме шишки, с дырками вместо глаз и хмурой физиономией.

Крафт-Керамика рядом со мной начали нервно побрякивать, и, как мне показалось, не от восторга.

– Больше не значит сильнее, – ободряюще шепнул я им.

Крафт-Керамика обратили ко мне оба лица. Конечно, выражение этих лиц никак не изменилось, но я почти явственно слышал, как два рта хором сказали: «Заткнись, Магнус».

Алекс скрестила руки на груди. Желтый плащ она повязала на поясе, оставшись в своей обычной зелено-розовой жилетке с ромбами. По-моему, это ее боевой доспех.

– Сыровато твое творение, Хрунгнир, – произнесла Алекс. – И ты зовешь это глиняным воином? И что это за имя дурацкое: Муккеркалфе?

Великан поднял брови:

– Мы поглядим, кто тут сыроват, когда начнем биться. Муккеркалфе означает Туманный Теленок! Это поэтичное имя, достойное воина!

– Э-э-э… н-да, – хмыкнула Алекс. – А это Крафт-Керамика.

Хрунгнир поскреб бороду:

– Должен признать, и это имя поэтично и достойно воина. Но может ли оно драться?

– Они могут драться, – заверила Алекс. – Им твоего слизняка в лепешку раскатать – пара пустяков.

Крафт-Керамика взглянули на свою создательницу, словно спрашивая: «Правда, что ли?»

– Довольно слов! – Хрунгнир взметнул кувалду и уставился на Ти Джея. – Начнем, человечек?

Томас Джефферсон-младший водрузил на нос свои янтарные очки. Затем снял с плеча винтовку и вынул из подсумка бумажный цилиндрик с порохом.

– У моей винтовки тоже имеется поэтичное имя, – сообщил он. – «Спрингфилд» образца тысяча восемьсот шестьдесят первого. Сделано в Массачусетсе, как и я сам. – Он надорвал бумажку зубами и высыпал содержимое цилиндрика в дуло. А потом шомполом протолкнул туда пулю. – Раньше мы с этой красоткой делали три выстрела в минуту. Но я тренировался больше сотни лет. Так что, пожалуй, сейчас я сдюжу все пять.

Ти Джей извлек из сумочки на поясе маленький капсюль и надел его на шпенек. Я сто раз видел, как он это проделывает, и каждый раз восхищался. И как у него получается заряжать, говорить и идти одновременно? Сущий кудесник, точь-в-точь Алекс с ее гончарным кругом. По-моему, это примерно как распевать американский гимн, прыгая со связанными ногами.

– Вот и славно! – взревел Хрунгнир. – ТВЕЙРВИГИ ОБЪЯВЛЯЮ ОТКРЫТЫМ!

Сперва мне выпало заниматься моим любимым делом – не путаться под ногами.

Я едва спасся от великаньей кувалды, которая грохнула о дерево, разметав его в щепки. Винтовка Ти Джея издала сухое БА-БАХ! Великан застонал от боли и попятился. Его левый глаз дымился и был уже не янтарный, а черный.

– Какое хамство! – возопил Хрунгнир и вскинул кувалду.

Но Ти Джей быстренько перебежал на его незрячую сторону и спокойно перезарядил винтовку.

Тем временем Муккеркалфе вперевалку топал навстречу противнику, махая тонкими ручонками, но Крафт-Керамика оказались проворнее. (Все-таки шедевральные вышли конечности из моих колбасок!) КК увернулись, обошли неприятеля сзади и двинули обоими горшками-кулаками ему в спину.

К несчастью, их кулаки прочно засели в липкой непросохшей глине. Муккеркалфе развернулся в попытке оказаться с недругом лицом к лицу. У намертво увязших Крафт-Керамики подкосились ноги. Теперь Крафт-Керамика волочились за Муккеркалфе, словно глиняный хвост.

– Отпусти! – заорала Алекс. – Крафт-Керамика! Вот же мейнфретр![51]

И Алекс взялась за гарроту. Как она собиралась ею пользоваться, не участвуя в битве, для меня оставалось загадкой.

БА-БАХ! Пуля отскочила от великаньей шеи и, срикошетив, расколотила