Выходка Хелл, ее рана, кутерьма, которая вытрепала ему все нервы, отлично отвлекла от личных терзаний. Теплая, тихая Нори успокоила его сердце и душу. Засыпая, Эрик надеялся, что после отъезда варягов все встанет на свои места. Он отчаянно тосковал по своей девочке. Он нуждался в ее чудачествах, в ее страсти, в ее безграничном обожании. Да и, что говорить, Эрик тосковал по сексу с Нори, по поцелуям и нежностям, которые она так щедро дарила ему раньше, которых он лишился теперь. Но и на фоне оптимизма Старший не мог избавиться от неприятного предчувствия. Он был уверен, что визит Кена оставит свой след.

Нори не пришла, не позвала его обедать. Эрик решил, что она просто не хотела будить. Так было приятнее думать. Но когда он все же добрался до кухни и не увидел ее, то забеспокоился. Однако девушка появилась раньше, чем он начал о ней спрашивать. Она улыбнулась какой-то очень странной, даже грустной улыбкой и исчезла на кухне. Эрик не стал доставать ее расспросами, даже от своего присутствия решил избавить, дав ей еще немного времени. Он лишь наблюдал за ней издалека.

Вечером народ разошелся раньше обычного. Праздновать никто не хотел, да и поезд проходил утром, так что лагерь утих еще до полуночи. Дозоры отменили, но Эрик все равно развел костер. Он ждал, что Нори придет за ним. Это было немного унизительно, но он ждал. И дождался, но не Нори.

— Не спится, Эрлаз? — проговорила Стейна, садясь рядом с ним без приглашения.

— Последний вечер. Дышу воздухом, — оправдался Старший.

— Дааа, в городе воздух в дефиците.

Они сидели молча достаточно долго. Им всегда было комфортно рядом в тишине. Раньше разговоры неминуемо вели к ссорам, а потом в них просто не стало смысла.

Эрик невольно вспоминал былые времена, когда Север был юн, да и они со Стейной не отличались мудростью и зрелостью.

— Расстроен? — нарушила Стейна тишину ночи.

— Всех битв не выиграть, — философски парировал Эрик.

— Когда-то ты считал иначе.

Эрик повернул голову, любуясь расслабленным лицом и отблесками костра на волосах цвета спелой пшеницы. Он знал, что Стейна вспомнила тот злополучный бой, когда ее учитель, ее брат, ее друг был убит ее возлюбленным. Они оба дорого заплатили за счастье, которым так и не научились наслаждаться. В голове Эрика возродился давний телефонный разговор, который стал началом конца. Ее жестокие слова, его непонимание, обида. Он знал, что она поступила правильно. По-своему. Но, по его мнению, все должно было быть иначе. Они не смогли понять друг друга. Они были слишком разными. Хотели разного.

— Ты простишь меня когда-нибудь, Стей? Я знаю, такое не прощают, но…

— Я простила, Эрлаз. Давно. Это было больно, но… теперь нормально. Я не виню тебя. Ты не мог иначе. Я ведь была там, помнишь?

— Помню, — кивнул Эрик. — Хотя очень смутно.

— А ты?

— Что?

— Ты простишь меня когда-нибудь? — в свою очередь вернула ему вопрос Старшая.

— Ты никогда не просила за это прощенья.

— Теперь прошу. Мне жаль, Эрик. Но я не могла иначе. И, пожалуй, такое тоже не прощают. Особенно ты…

— Нормально, Стей. Все нормально. Кажется, я тоже простил. И давно. Это твое решение, я должен был его уважать. Хотя бы уважать, раз не смог принять.

Стейна коснулась его руки своей, их пальца переплелись в таком естественном, привычном движении. Держаться за руки для них было так же нормально, как дышать.

— Это чувство, да? Когда хорошо и больно одновременно, — прошептала Стей.

— Странно, но сейчас скорее хорошо, чем больно, — признался Эрик, удивляясь самому себе.

— Потому что больно нам делают другие. Их боль сильнее.

Она прикрыла глаза, и слезинка упала с ресниц.

— Наташ…

Эрик поймал соленую капельку пальцем, погладил ее по щеке. Он мог по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз видел слезы Стейны, и сегодня был очень рад, что не являлся их причиной. Но даже в своей печали она была так прекрасна и уязвима. Она нуждалась в нем сейчас, нуждалась в поддержке, в друге, в любви. Эрик умел любить, умел отдавать, делиться. Не всегда мог, но умел. И сейчас он точно знал, что нужно Наташе, что нужно ему самому.

Он слегка приобнял ее за плечи, наклонился, легонько касаясь ее губ своими. Они были теплыми и мягкими, такими как раньше. Было так естественно, так нормально целовать ее, обнимать, любить. Даже зная, что это лишь миг, лишь средство, в котором они оба сейчас отчаянно нуждаются. Их жизни стояли на перепутье. Их любимые отдалялись. И двум таким сильным и слабым Старшим нужна была какая-то стабильность, независимая от обстоятельств истина. Их любовь не имела будущего, даже настоящего не имела, лишь миг. Но такой важный миг. Бесконечный.

Наташа льнула к нему, ища близости. Она целовала его нежно и трепетно, чуть посасывая его губы, не открывая рот, без языка. Но в этих поцелуях было столько тепла и счастья. Они лечили друг друга любовью, которой однажды чуть не отравились до смерти.

— Меня сейчас стошнит, — разорвал тишину ночи голос Нори. — Это… Слов нет.

Стейна медленно отодвинулась от Эрика, который не спешил открывать глаза, лишь шумно выдохнул.

— Потрясающе, — девушка картинно рассмеялась, захлопав в ладоши. — Браво. Это круто, господа Старшие.

— Нори, не устраивай цирк, — попросил Эрик спокойно.

— Цирк? Ха! А ты чего тут устроил? — кричала она, грозя разбудить весь лагерь. — Мог бы хоть кого-нибудь поприличней завалить, а не шлюху эту пробитую. Утром она дает Кену, а вечером тебе. Отличная система. А может, вы и вместе ее трахаете? Уверена, она ведь не против…

Нори не успела договорить, потому что Стейна встала и, хорошенько замахнувшись, отвесила ей пощечину. Девушка ойкнула, прижала руку к щеке, вытаращившись на Старшую.

— Замолчи, — выплюнула она.

— Наташ, — вскочил следом Эрик, совершенно ошарашенный. — Ты с ума сошла?

— Нет, Эрлаз, я в своем уме в отличие от твоей неугомонной подружки. Она давно уже нарывалась на грубость, и это последняя капля. Я пожалела тебя сегодня, девочка, но ты, видимо, ничего не поняла.

И тут до Эрика начало доходить.

— Откуда ты знаешь, что Стей с Кеном? — процедил он сквозь зубы.

Нори ничего не ответила. Как и утром за нее начала говорить Стейна.

— Потому что она вынюхивала, Эрлаз. Она, скорее всего, пошла за тобой, когда ты показывал Кеннету хижину. Она осталась, но, увидев меня, приняла за Хелл. И угадай, что твоя милая Нори сделала? Она пошла к Бену. Понятия не имею, зачем. Видимо, ей доставляет удовольствие гадить этим двоим. Словно им без нее мало проблем.

— Это правда? — Эрик взглянул на Нори, но та никак не отреагировала.

А