Королевскую Гавань, разумеется, не должно оставлять без защиты. Королева останется в городе вместе с Сиракс и младшими сыновьями, Эйегоном и Джоффри, жизнью которых нельзя рисковать. Джоффри, которому еще и тринадцати не было, рвался в бой, но его убедили в том, что они с Тираксесом необходимы для обороны Красного Замка. Третьим воздушным защитником станет Аддам Веларион, наследник Морского Змея и хозяин Морского Чуда; все остальные драконы отправятся на войну.
Принц Дейемон на Караксесе самолично двинется на Трезубец, чтобы расправиться с Эйемондом и Вхагаром; вместе с ним полетит Крапива на Бараньем Воре. Хью Молота и Ульфа Белого послали на юго-запад к городу Тамблетону, последнему оплоту Рейениры между столицей и войском Хайтауэра; им поручалось отстоять город и разделаться с Тессарионом.
Лорд Корлис высказал предположение, что принца, возможно, удастся взять живьем и сделать заложником: младшему сыну королевы Алисент едва сравнялось тринадцать. Но Рейенира была непреклонна. «Не вечно же он будет ребенком; коли позволить ему вырасти и возмужать, рано или поздно он попытается отомстить и причинить вред моим сыновьям».
Весть о намерениях Рейениры скоро достигла ушей вдовствующей королевы, и сердце ее наполнилось ужасом. Страшась за жизнь сыновей, Алисент приползла к Железному Трону на коленях, чтобы молить о мире. В этот раз Скованная Королева предложила разделить королевство надвое: Рейенире достанется Королевская Гавань и прилегающие земли, Север, Долина Аррен, все земли, омываемые Трезубцем, и острова, а Эйегону – штормовые земли, западные земли и Простор, а править он будет в Староместе.
Рейенира с презрением отвергла предложение мачехи. «Твои сыновья могли бы занимать почетные места при дворе, если бы сохранили мне верность, – сказала она, – но вместо этого они вознамерились украсть у меня то, что принадлежит мне по праву рождения, и обагрили руки кровью моих милых сыночков».
«То была кровь бастардов, и пролилась она в сражении, – ответила на это Алисент, – а сыновья моего сына были невинными малютками, и их жестоко убили. Скольких еще ты убьешь, прежде чем утолишь свою жажду мести?»
Слова вдовствующей королевы лишь сильнее распалили гнев Рейениры. «Я не желаю больше выслушивать эту ложь, – предупредила она. – Еще одно слово о бастардах, и я прикажу вырвать тебе язык». Во всяком случае, так описывает эту сцену септон Евстахий, да и Манкен в «Подлинной истории» пишет то же самое. Гриб, как обычно, рассказывает иначе. Если верить его словам, Рейенира не просто угрожала вырвать мачехе язык, а отдала приказ это сделать, и Алисент спасло лишь вмешательство леди Мисарии. Шут утверждает, что Глиста предложила ужесточить наказание: мать и жену короля Эйегона, закованных в цепи, отвели в некий бордель, где любой мог заплатить и потешиться с ними. Брали за такое удовольствие немалую цену: золотой дракон за королеву Алисент и три – за Гелайену, которая была моложе и красивее, но многие горожане будто бы сочли, что ради совокупления с королевой стоит потратиться. «Пусть остаются там, пока не понесут, – сказала якобы леди Мисария. – Они любят говорить о бастардах, вот пусть и заимеют каждая своего».
Хотя в мужской похоти и жестокости женщин сомневаться не приходится, истории Гриба верить не стоит. Подобные басни рассказывали во всех пивных Королевской Гавани уже позже, когда король Эйегон Второй пытался оправдать собственную жестокость. Гриб же рассказывал об этом спустя много лет, и его, может статься, подвела память. Поэтому не будем больше говорить о «королевах в борделе» и вернемся к тем драконам, что улетели сражаться. Итак, Караксес и Бараний Вор отправились на север, а Вермитор и Среброкрылый – на юго-запад.
У истоков Мандера раскинулся Тамблетон, богатый торговый город и вотчина дома Футли. Замок, стоявший над городом, был крепок, но невелик; его гарнизон составлял не более сорока человек. Однако с Горького Моста, Длинного Стола и еще более отдаленных южных земель сюда подошли тысячи воинов, и в их ряды влилось сильное войско полных решимости речных лордов. Сир Гарибальд Грей и Пейт Победитель Львов прибыли сразу после победы на Мясницком Балу, везя с собой голову сира Кристона Коля, насаженную на пику; с ними были Красный Робб Риверс со своими лучниками, уцелевшие Зимние Волки и множество земельных рыцарей и мелких лордов, чьи земли лежали на берегах Черноводной, среди них Мосландер из Йора, сир Гаррик Холл из Миддлтона, сир Меррел Смелый и лорд Овейн Боурни.
Все они собрались у Тамблетона под знаменами Рейениры; согласно «Подлинной истории», общее число их составляло почти девять тысяч. Другие говорят аж о двенадцати тысячах, или наоборот – всего о шести, но в любом случае армия лорда Хайтауэра значительно превосходила в численности войско королевы. Защитники Тамблетона, вне всякого сомнения, были рады прибытию Вермитора и Среброкрылого, не ведая, какие ужасы их ждут впереди.
Так называемая Тамблетонская Измена до сих пор остается предметом споров, и всей правды мы, может статься, никогда не узнаем. Очень возможно, что многие, бежавшие в город от лорда Хайтауэра, были на самом деле его засланными людьми (двое с Черноводной, примкнувшие к речным лордам, лорд Овейн Боурни и сир Роджер Корн, были, вне всяких сомнений, тайными сторонниками Эйегона Второго), но столь большого вреда они бы не причинили, не перейди Ульф Белый и Хью Молот в то же самое время к врагу.
Большую часть того, что нам известно об этих двоих, мы знаем от Гриба. Шут не стеснялся в выражениях, описывая этих негодяев-наездников: одного он представил пьяницей, а другого – болваном. Оба, по его словам, были трусами; завидев блеск копий войска лорда Ормунда, растянувшегося на многие лиги, они решили, что лучше присоединиться к нему, чем с ним сражаться. Однако копья и стрелы у Дрифтмарка их почему-то не испугали. Может статься, их смутила предстоящая битва с Тессарионом – в Глотке все драконы сражались на их стороне. Такое возможно, хотя и Вермитор, и Среброкрылый были старше и крупнее Дейеронова и, вероятно, одолели бы его. Другие говорят, что к предательству Ульфа и Хью подтолкнула не трусость, а жадность. Честь для них ничего не значила, они жаждали власти и богатства. После победы при Глотке и падения Королевской Гавани их произвели в рыцари, но им-то хотелось быть лордами, и пожалованные Рейенирой скромные владения пришлись им совсем не по нраву. Когда казнили лордов Росби и Стокворта, поговаривали о том, что Хью
