Он позвонил в колокольчик, заставив женщину вздрогнуть – чего он, естественно, не желал – и, дождавшись, когда в покои войдет Маленькая Клод, указал на нее пальцем:

– Клод, – назвал он девушку по имени и показал пальцем на себя, – Август. Клод. Август. Ты? – указал он на незнакомку.

Этот вопрос она поняла, но это было и несложно – контекст способствовал. Она выпростала руку из-под одеяла и, указав поочередно на Августа и Клод, сказала:

– Август. Клод.

Август ее догадку подтвердил кивком. Женщина тоже кивнула, но скорее себе, чем ему. Затем указала на себя и назвалась. Прозвучало как «Танья».

– Та Наа? – переспросил Август, вспомнивший девушку, которую звали Та, но женщина отрицательно качнула головой:

– Танья, Тациана.

– Танья, – согласился Август, отказавшись для простоты от второго варианта, и осторожно встал из кресла.

– Клод, помоги даме принять ванну и одеться, – распорядился он. – Я буду ждать ее через час в Кавалерском зале.

Дав указания, он коротко поклонился женщине и вышел из ее покоев.

Знакомство продолжили за накрытым столом. Август распорядился сервировать его так, чтобы гостья села рядом с ним: он на своем обычном месте в торце стола, она – справа от него. Не по этикету – ей следовало бы сесть с противоположного края и тоже в торце стола, – но зато удобно в плане общения и обучения, если в этом окажется необходимость. Август ведь не знал, кто она, где росла и умеет ли обращаться со столовыми приборами. К тому же, не имея общего языка, полагаться приходилось на выражение глаз и лица, улыбку и прочие инструменты мимики. Ну и личный пример, разумеется. Куда же без него?

Впрочем, за стол женщина сразу не села. Постояла в дверях. Недолго, но достаточно, чтобы осмотреть зал. Август ее не торопил, понимая, что гостье нужно время освоиться. Терпеливо ждал, стоя у стола. Смотрел, как она входит, идет к столу, оглядывает слуг, вошедших одновременно с ней и замерших, встав в линию со своими подносами. Двигалась она как-то неловко, угловато, дергано. Одним словом, без изящества. Немного сутулилась, на лице – выражение озабоченности, в зеленых глазах – тревога. Но с другой стороны, как бы он сам повел себя, окажись на ее месте? Трудный вопрос. Неоднозначная ситуация.

– Прошу вас, сударыня! – улыбнулся Август, дав женщине оглядеться, и жестом пригласил занять место за столом.

Стул он подвинул ей сам. Незнакомка посмотрела ему в глаза – без стеснения, отметил Август, – кивнула, как бы благодаря за предложение.

– Немного вина? – спросил Август.

Женщина его слов, разумеется, не поняла, зато увидела, что слуга хочет налить в ее бокал вино и ждет разрешения. Кивнула. Сказала что-то неразборчивое, добавила после короткой паузы еще пару слов, криво усмехнулась и, взяв бокал, понюхала вино. По-видимому, запах ее не разочаровал, и она сделала аккуратный глоток. Не по этикету, но утешает хотя бы то, что женщина знает, о чем идет речь.

В следующие полчаса Август узнал, что ест она немного, предпочитая рыбу, зелень и фрукты, пьет еще меньше и умеет пользоваться столовыми приборами. Не всеми, но как минимум основными. Заминка вышла с водой. Споласкивая в поданном ей тазике пальцы – с этим она разобралась не без помощи Августа, показавшего пример, – женщина объяснила жестами, что хочет пить не вино, а воду. Несколько разумных движений, сопровождаемых речью на все том же неизвестном Августу языке, – и он ее понял, хотя и удивился. Кто же пьет за обедом воду? Тем не менее приказал принести кувшин родниковой воды. Женщина его поступок оценила и, получив бокал с водой, благодарно улыбнулась.

За десертом Август решил выяснить некоторые небесполезные для дальнейшего общения детали. Воспользовавшись пирожными, он уточнил с гостьей счет на пальцах, установив, что они с ней одинаково понимают числовые значения, хотя женщина считала, загибая пальцы, тогда как он их разгибал. Ее это, впрочем, не удивило. Похоже, она уже встречалась с подобным методом. Но главное все-таки счет.

Встав из-за стола, Август показал сначала на себя, а потом продемонстрировал разные отрезки высоты от пола. До колена – один палец, до пояса – семь пальцев, до плеча – тринадцать пальцев. Теперь он снова показал на себя и начал считать пальцы. Один десяток, второй, третий – тридцать лет. Женщина его поняла. Кивнула и, показав на себя, отсчитала два десятка пальцев и еще один.

– Двадцать один год, – удовлетворенно улыбнулся Август.

Практически тот же возраст, в котором Теа д’Агарис срезала локон, послуживший исходным материалом для воссоздания ее тела. Начало обнадеживало, хотя Август и не знал пока, что за дорога открывается перед ним и как далеко он готов по ней пройти. Все зависело сейчас от женщины. Свою часть работы он выполнил, двигаться дальше он мог только вместе с ней.

После обеда Август предложил гостье руку, которую она, поколебавшись, все-таки приняла, и повел показывать дом. Вилла Аури небольшая, но и в ней есть на что посмотреть. Танья выглядела заинтересованной, но удивить ее, похоже, Август не сумел. Ничего нового для себя она, по-видимому, не увидела, хотя и проявила некоторый интерес к гобеленам, наборному паркету и шелковым обоям. Впрочем, самое интересное случилось, когда они пришли в личный кабинет Августа.

Просторное помещение едва освещалось огнем в камине да горящими свечами в двух торшерах по обе стороны рабочего стола. На его широкой столешнице стояло множество разнообразных предметов, необходимых Августу в работе, лежали книги и бумаги. Женщина вошла в это пятно света, подошла к столу. Взглянула вопросительно на Августа, словно спрашивала, удобно ли полюбопытствовать. Август не возражал. Ему было интересно, что именно заинтересует гостью больше всего, и заинтересует ли что-нибудь вообще? И она его не разочаровала, выбрав для начала наброски гороскопа, оставленные Августом дня три назад с краю стола. Однако, как тут же выяснилось, заинтересовали женщину не сами кроки, а инструменты, которыми пользуются составители гороскопов: циркуль, шаблоны и, наконец, логарифмическая линейка Отреда, которой, как тут же выяснилось, она умела пользоваться.

«Неисповедимы пути богов! – восхитился Август. – Она знакома с математикой?»

О да! Так все и обстояло! И даже лучше, потому что, пролистав первую же из спешно принесенных Августом книг, Танья с ходу опознала теорему Пифагора, даже произнесла имя великого геометра, причем именно на латинский, а не греческий лад. Но дальше – больше. Буквально за несколько минут Август узнал, что женщина знакома с латинским алфавитом – и, значит, умеет читать хотя бы на одном европейском языке, – знает римские и арабские цифры и, очень может быть, разбирается не только в геометрии, но и в алгебре, что было совсем уже невероятно.

«Великие боги, да кто же ты такая?!» – недоумевал обескураженный открывшимися фактами Август.

В самом деле, знание математики – тем более имея в виду женщин, – никак не назовешь обычным делом. Но тогда непонятно, как настолько образованная женщина может