Лейли была потрясена.
Конечно, она не ожидала, что Алиса с Оливером будут горевать в разлуке с ней, но девочку поразило, как быстро они обзавелись компанией. Причем из всех жителей Чаролеса выбрали Беньямина Феланкасака.
На самом деле Лейли не испытывала к Беньямину ненависти, но сейчас она в каком-то смысле защищала свою территорию, а потому допустила, что его ненавидит. В более добром расположении духа она наверняка назвала бы Беньямина славным парнишкой. По правде говоря, он был ее единственным соседом на полуострове, и в старые времена они даже вместе ходили в школу. При этом она всегда относила его к тому не слишком умному типу людей, которые лучатся беспочвенным оптимизмом и по-щенячьи обожают жизнь, невзирая на все ее подзатыльники. Неизменная улыбка и навязчивое дружелюбие мальчика вызывали у нее отвращение, и Лейли искренне не понимала, как кто-то может воспринимать его иначе.
Впрочем, неважно. За время ее отсутствия Алиса, Оливер и Беньямин успели разговориться, и Лейли нахмурилась, ощутив булавочный укол зависти. Конечно, это было несправедливо – Беньямина отягощал длинный список собственных бед, и Лейли следовало порадоваться, что ему удалось погреться в неожиданной доброте незнакомцев. Но сейчас она была просто не способна на великодушие. Поэтому Лейли застыла на месте, сведя брови к переносице, и принялась сверлить соседа яростным взглядом. Тому явно начало припекать затылок, потому что он резко обернулся и, увидев ее, подпрыгнул чуть не на метр.
Пугаться и вправду было чего: на фоне снегов Лейли выглядела особенно грозно. Сейчас она напоминала призрака в алом: длинный тяжелый плащ составлял резкий контраст с окружавшим их белым безмолвием. Мертвенно-бледная, в низко надвинутом капюшоне, девочка не стала дожидаться, когда Алиса и Оливер заметят ее присутствие, а сама метнулась им навстречу. Плащ развевался за плечами, будто кровавая пелена.
Однако стоило Лейли поравняться со своими помощниками и разглядеть выражения их лиц, как девочку опять укусила совесть. При ее приближении улыбки и беззаботную болтовню точно ветром сдуло. Алиса запаниковала, Оливер побледнел, как полотно, а Беньямин попытался привстать и шлепнулся на землю.
Лейли поприветствовала их равнодушным кивком и уже снова начала закипать обидой, как вдруг Беньямин уставился ей прямо в глаза. (Видите ли, в настоящий момент он был единственным человеком, который знал, что глаза Лейли вообще-то не серебряные.)
Девочка быстро отвернулась и ниже натянула капюшон, скрывая глаза в его алой тени, но сделанного было не вернуть. Воцарилось долгое молчание. Когда Лейли снова подняла голову, Беньямин по-прежнему смотрел на нее в упор, но во взгляде его больше не читалось страха. Теперь его мягкие печальные глаза переполняло сочувствие, что в каком-то отношении было гораздо хуже, – но Лейли не могла не признать, что это сочувствие искреннее, и понять, что он сохранит ее секрет.
Поэтому она коснулась лба и кивнула.
Беньямин закрыл глаза, тронул тыльной стороной ладони собственный лоб и поклонился.
Это был последний и окончательный жест уважения.
* * *Алиса с Оливером понятия не имели, какую важную вещь прояснили сейчас Лейли и Беньямин, – но мордешор по крайней мере перестала хмуриться, и Алиса мгновенно заключила, что дела идут не так уж плохо. Этого было вполне достаточно, чтобы вернуться к занимающим их вопросам.
– Что ж, – начал Оливер, обращаясь к Лейли. – Рад видеть, что тебе лучше.
Лейли посмотрела на него и ничего не сказала.
Оливер откашлялся.
– Тебе же лучше? Правда?
Лейли едва не закатила глаза.
Теперь, оказавшись среди живых, она особенно четко сознавала, что предпочитает общество мертвецов. Девочка поверить не могла, что решилась просить этих людей о помощи.
– Я в порядке, – ответила она холодно.
Затем вспомнила, что сейчас ей выгоднее перестать всех ненавидеть, прочистила горло и с трудом выговорила:
– Я хотела… попросить прощения. Что так сбежала утром. Я не… я отреагировала слишком бурно.
Повисла тишина.
И вдруг…
– Ну что ты, – выпалил Оливер, у которого почему-то запунцовели уши. – Это было… то есть… нелегкий выдался вечерок.
– Точно! – закричала Алиса, улыбаясь от уха до уха. – И мы просто… Знаешь, так здорово, что ты снова с нами!
Лейли смерила ее мрачным взглядом, и Алиса залилась краской.
Мордешор поморщилась и отвела глаза, опять забыв, что ей следует быть добрее к этим странным детям. Сейчас именно она нуждалась в них, и если она не сумеет хотя бы притвориться доброй, то, вероятно, и не сможет убедить их вернуться к трупам.
– Ну да ладно, – продолжил Оливер весело. – Мы как раз собирались в город. Хочешь с нами?
Лейли вскинула брови, изумленная, и вопросительно повернулась к Беньямину. Тот улыбнулся, подтверждая приглашение, но мордешор лишь покачала головой и кивком указала на Алису и Оливера.
– Что они тебе рассказали? – теперь она обращалась только к Беньямину. – Тебе известно, зачем они здесь?
– О да, – ответил мальчик, чьи глаза сверкали от плохого скрытого восторга. – Такая чудна́я парочка, правда? Они сказали, что приехали из Ференвуда. И проделали весь этот путь, только чтобы помочь тебе с омовением мертвых. – Беньямин склонил голову к плечу. – Вообще-то Алиса как раз посвящала меня в ваши вчерашние приключения.
Лейли почувствовала, как ее задеревеневшие плечи расслабляются, а удивление стирает с лица хмурую гримасу. Тем не менее в следующую секунду она посмотрела Алисе прямо в глаза и строго спросила:
– Зачем ты выкладываешь такие вещи незнакомцу?
У Алисы невольно дернулись пальцы. Конечно, она не могла быть уверена, но почему-то подумала, что вопрос с подвохом. Беньямин был одним из самых любопытных незнакомцев, которых она только встречала в своей жизни, и казался вполне надежным. Но мордешор по-прежнему сверлила ее взглядом в ожидании ответа, и Алиса заколебалась.
– Ну, – сказала она наконец, – это же правда.
– Но зачем рисковать безопасностью ради правды?
– Безопасностью? Что ты хо…
– Ты ничего знаешь об этой земле и ее обитателях и понятия не имеешь, чего тебе могут стоить такие откровения! – воскликнула Лели. – А чаролесцы, к твоему сведению, – добавила она угрюмо, – не заслуживают ни капли доверия.
– Почему?
– Лучше тебе об этом не задумываться.
– Прошу прощения, – встрял Беньямин, – но, думаю, я могу говорить за себя сам. И лично я считаю, что вполне заслуживаю доверия.
Лейли сжала кулаки.
– Что ж, увидим, – ответила она. – Не так ли?
Оливер преувеличенно громко хлопнул в ладоши.
– Вот и ладненько! – заявил он жизнерадостно. – Теперь, когда мы со всем разобрались, может, отправимся в город?
– Нет. – Лейли развернулась, чтобы заглянуть ему в лицо. – Ты и твоя бледная подруга обещали мне помочь. И теперь я прошу вашей помощи. Еще сорок мертвецов ждут омовения, и мне необходимо ваше содействие. Как можно скорее.
Оливер моргнул.
У Алисы отвисла челюсть.
Беньямин прислонился к тачке, с
