По крайней мере, ему больше не придется работать на этого говнюка. Больше не придется проводить долгие часы, по кусочкам собирая пострадавших паладинов, и натыкаться на Вектора, который спустился якобы для того, чтобы поздравить с хорошо выполненной работой и пообещать бонус, а на самом деле — пялиться на задницу Кирен, как будто это стейк, а он не ел три дня. Разумеется, только когда этого не видела Кирен. С Идо Вектор не считал нужным церемониться.
Ну что ж, теперь Кирен поступила в свободную продажу. Идо было интересно, притащил ли Вектор ее к себе домой, и потратит ли он хотя бы пару дней на некое подобие ухаживания. Нет, он не станет терять время и поспешит закрепить за своей моторбольной командой права на ее услуги. Скорее всего, он не сделал этого раньше только потому, что пережидал положенное, по его представлениям, время после «этой трагедии». Так Вектор обозначал смерть их дочери: «эта трагедия».
«Пусть только посмеет произнести ее имя, — думал Идо, — и я всажу ему в башку реактивный молот. Посмотрим, как он сохранит после этого свою невозмутимость. Ему срочно надо было занять мысли чем-то другим, кроме Вектора или Кирен.
«Кончай ныть, — велел он себе. — Возьмись за работу».
На самом большом верстаке лежали четыре сменные руки. Большинство компонентов принадлежали одному или настолько близким поколениям, что приостановка и выключение вряд ли стали бы частой проблемой для киборгов. Идо отыскал способ сделать новые и старые детали более совместимыми, но отдельные запчасти оказались чересчур древними. Доктор сумел удалить данные о некоторых поломках, в результате чего старые детали думали, что они моложе. Навык, который он приобрел совсем недавно. Доктор Дайсон Идо был киберхирургом с акцентом на «кибер».
Чип, над которым он работал, сделает все эти хитрости и уловки ненужными. По крайней мере, он так надеялся. В данный момент чип был установлен в двойной руке, которую Идо взялся обновить для музыканта. Гектор играл на гитаре с двумя грифами и умел создавать потрясающие композиции на этом древнем инструменте. Но потом сигналы к пальцам начали путаться. Я знаю, что это не вопрос жизни и смерти, док, и, может, никто на самом деле не хочет целыми днями слушать на рынке всякие классические мелодии. Но я этим зарабатываю. Я этим живу. И если я не смогу играть, я с тем же успехом могу лечь и умереть.
Без музыки мы все можем просто лечь и умереть, — на полном серьезе ответил ему Идо. Было приятно в виде разнообразия работать над чем-то, не имевшим никакого отношения к Заводу или воинам-охотникам.
Двойная рука гитариста была невероятно сложной. Ее создатель стоял на голову выше заурядного прагматичного технаря. Нечто подобное мог создать только тот, кто разбирался в музыке и музыкальных инструментах. Но когда Идо стал расспрашивать гитариста о руке, тот отвечал что-то неопределенное и явно чувствовал себя неуютно. Идо не стал настаивать. Жители Айрон сити знали, что вредно болтать лишнее. Идо их понимал — он тоже не любил расспросов о своей жизни. Кроме того, все, что ему требовалось знать, было здесь, в самой руке.
Чип, вставленный в руку, работал отлично, но недолго. Гектор говорил, что во время игры он много импровизировал. Тесты показали, что чип ускорял полученные от его нервов сигналы немного сильнее, чем нужно, так что иногда получалось, будто на гитаре играет чип, а не музыкант. В неторопливой работе быстрый чип оказался некстати. Проблемы с компонентами удалось исправить, так что все детали работали практически без конфликтов, но Гектору все равно нужно было время от времени приходить в клинику и играть, пока Идо проводил тонкую настройку, добиваясь нужной гладкости движений.
Сам чип требовал серьезной доработки. Ускорить сигналы от нервов так, чтобы движения механических частей казались такими же естественными, как органических, — прекрасная задумка. В теории. Вот только чип все время забегал вперед. Он пытался предсказать следующий сигнал в последовательности, с каждым разом все раньше и раньше. Что было отлично для робота, запрограммированного совершать одинаковые действия. Но опережая действия киборга, чип мог начать работать на опережение нервных импульсов, и человек потерял бы способность управлять собственным телом.
Кирен, вероятно, обвинила бы Идо в том, что своей склонностью все доводить до совершенства он вредил технике, которая была вполне приемлемой по качеству, пусть и не совсем соответствовала его непомерным требованиям. Лучшее — враг хорошего, — много раз говорила она ему. И он мог бы согласиться с ней, если бы речь шла об искусстве, где на все был миллион верных ответов — или вовсе ни одного. Но Идо всегда придерживался мнения, что между хорошо и сносно целая пропасть; и выбор второго варианта, когда можно было потратить немного больше времени и усилий и добиться первого, считался неприемлемым.
Теперь Кирен могла устроить все по-своему. Хорошо, сносно или и так сойдет — ей решать, и никто не станет спорить; Вектор только велит поторапливаться. Кроме того, Вектор побалует ее лабораторией с наилучшим оборудованием, которое он стащит из грузов для Залема. Все это будет сделано со всей возможной помпой, чтобы Идо хорошенько прочувствовал, как много упускает, отказавшись работать на арене.
И он чувствовал. Поначалу Идо не был уверен, что хочет работать над громадными бронированными киборгами, которые потрошили друг друга, гоняясь за изворотливым моторизованным мячом по петляющей трассе. Он никогда не смотрел трансляции этих игр на Залеме. Но моторбол затянул его быстрее, чем Идо готов был признать даже перед самим собой. Он предположил, что это было как-то связано с тестостероном. На Залеме никто не занимался чем-то таким, что было основано на жестоком насилии на высоких скоростях, ничем, что заставило бы мужчину встать и начать бить себя кулаками в грудь, вызывая
