Он разом выпалил несколько бессвязный монолог, резко, как бостонец, выговаривая слова.
– Нам необходимо срочно позвонить в Белый дом!
– Позвонить – вряд ли, – сказал Стоун, сдвинув на затылок шапочку с козырьком. – Проводной связи у меня нет… Экология, сэр. Радиостанция дает возможность разговаривать лишь с главным кордоном и с соседом. Но младший брат у меня – радиолюбитель. Он обменивается сплетнями даже с Австралией и Гонконгом, сэр.
– Куда идти? – нетерпеливо спросил Эрвин Додж.
Полмили отсюда. Там на краю поляны стоит мой кордон, где мы живем с братом. Майкл сейчас дома.
Тогда быстро к вам, Дэйв! – решительно шагнул вперед Президент.
– А что случилось? – спросил лесничий.
Стоун спросил это, когда они прошли уже, следуя за ним, ярдов двести.
Президент шел за Дэйвом, замыкал шествие начальник охраны, который слышал, как покрутившаяся над местом падения «полицейского» вертолета вторая машина приземлилась где-то неподалеку.
– Покушение, Дэйв, – коротко ответил Президент.
76
«Они объявили атомную тревогу, – подумал Председатель Совета Обороны, – и тем самым недвусмысленно сообщили нам о своих намерениях. Понимать ли это как сигнал «Идем на вы!»? Или тут есть некая особая подоплека, которую мне никак не удается пока ухватить?»
Председателю не были известны детали того, что происходило на Центральном командном пункте в Пентагоне. Не знал ничего он и о намерениях «Лиги седых тигров» и Роя Монтгомери. Ведь именно дежурный генерал попытался сделать хоть что-нибудь для предотвращения катастрофы и не нарушил при этом присяги. Но и Монт гомери было невдомек, что русские узнали о приказе Оскара Перри через двадцать минут после его поступления на ЦКП стратегической триады. И ответного удара не последовало лишь потому, что оставалось сорок минут… Две трети часа на разрешение ядерного конфликта.
Объявляя атомную тревогу, Монтгомери хотел предупредить русских, дать им возможность убедить Пенсионера бог весть что вообразившего, в лояльности своих действий.
Почему они сделали это? – спросил Председатель начальника Генерального штаба. – Ведь тревога расшифровывает их намерения…
Фрол Игнатьевич отправил военного атташе в Пентагон, – ответил Маршал Советского Союза. – Я знаю полковника Полухина лично. Нестандартная личность, обаятельный и коммуникабельный человек. Он попытается что-то сделать.
Хватит ли у него времени? – с сомнением покачал головой Министр обороны. – Может быть, нам тоже объявить общую атомную тревогу?
Нет, – сказал Председатель, – не будем пугать людей. Ведь все необходимое уже сделано, меры приняты, ответственные лица заняли боевые посты… Посол в Вашингтоне уже связался с замом государственного секретаря, которого наша новость о приказе Перри повергла в шоковое состояние. Госдепартамент ничего не знал… Или делает вид, что ему ничего не известно. Но сейчас они предпринимают уже экстренные меры. А как стратегические ракетчики?
У них постоянно высокая готовность, – ответил Министр обороны.
Что Главком?
Принял на себя дублирующее командование.
Ну вот, – горько вздохнул Председатель Совета Обороны, – если мы с вами не успеем, будет кому ударить мечом возмездия… Так что не дергайте всю страну. Общую атомную тревогу объявлять не будем. Пусть знают пока только военные и командиры гражданской обороны. А сами тем временем попытаемся образумить американцев… Что у вас еще?
Все защитные средства приведены в состояние надежной готовности, – сообщил Министр обороны. – Повсеместно применим контрракетный маневр…
Это хорошо, – просто сказал Председатель, и на Душе у него чуть-чуть посветлело.
«Что же случилось с Президентом? – подумал он. – Ведь с ним рядом всегда находился офицер с «черным ящиком». Если приказ отдали без ведома Президента, то это плохо».
Еще недавно они сидели вдвоем с Президентом на подмосковной даче, в беседке на берегу Москвы-реки, и пили душистый краснодарский чай, о котором американский гость говорил, что он вовсе не хуже цейлонского чая знаменитой фирмы «Липтон».
– У нас в России многое на уровне мировых стандартов и даже выше, – улыбнулся хозяин. – Только не всегда мы сами это, увы, осознаем…
Президент рассмеялся и шутливо погрозил пальцем. В беседке они были только вдвоем. Ни секретарей, ни переводчиков, ни какого-либо протокола…
Как это?.. Скромность украшает большевика, – смешно выговаривая слова, сказал Президент на русском языке. – Ваши ракеты типа «Громобой» намного выше мировых стандартов.
Их мы и намерены лишиться, тяжелых ракет, у которых боеголовки с разделяющимися частями индивидуального наведения. Нам ведь тоже хорошо известно, что именно «Громобой» остужают горячие головы некоторых ваших соотечественников, мистер Президент. Но когда подпишем в Вашингтоне Договор о ласточках мира, то сразу начнем постепенную ликвидацию «Громобоев».
Это хорошо, – посерьезнев, уже по-английски сказал Президент. – Мои соотечественники поверят в наше соглашение именно потому, что в будущем они смогут но бояться этих ракет! Когда вернусь домой, мне скажут, что в Москве я выглядел на миллион долларов. Вы ведь знаете, что так в моей стране определяют эталон благополучия, успеха.
У нас есть поговорка: не в деньгах счастье, – улыбнулся хозяин.
Это у вас… Вы, русские, вообще удивительные люди. Может быть, ваше национальное бескорыстие больше всего и раздражает, исподволь, бессознательно раздражает моих соотечественников. Хотя многие понимают, что само понятие собственности иллюзорно уже в силу того, что обладать чем-либо человек не может всегда, поскольку сам не вечен.
Непреходящи лишь духовные ценности, – заметил Председатель.
Вот именно, – подхватил Президент. – И тогда возникает комплекс вины перед самим собой. Он возникает от того, что люди ставят себе неосуществимые задачи, пытаясь с помощью материального возвыситься духовно. И возвысить за счет американского богатства сознание соседей по планете.
Навязать им свое понимание человеческих ценностей, – подсказал хозяин.
Ну, не совсем так прямо, – заколебался гость. – А впрочем, мы с вами одни… Да, вы правы, навязать, ибо мы убеждены, что наш путь к общему прогрессу единственно разумный.
А поскольку это в силу объективных причин не получается, вы собственный комплекс вины переносите на окружающих, – закончил Председатель. – Вот в чем корень зла! И то, что вы сами подошли к осознанию этого, сэр,
