А куда ему можно позвонить? – с надеждой спросил полковник.

Исключается, – бесстрастно ответил майор.

«Так, – подумал военный атташе, – значит, он сегодня на боевом дежурстве… А «Полюшко-ноле», любимую песню Фрола Игнатьевича, мне по телефону уже передали. Приказ отдан? Но тогда он прошел через Роя. Как же мне добраться до него? Впрочем, что может Монтгомери? Он только исполнитель. Надо попасть к самому Оскару Перри. Но как это сделать?»

Юрий Семенович осмотрелся и заметил непривычную пустынность вестибюля. Обычно здесь с утра уже толклись туристы, жаждавшие увидеть самое большое в мире административное здание – с его тремя миллионами и 330 тысячами квадратных футов служебных помещений, коридорами в семнадцать с половиной миль общей длины, кабинетами, где стоит более тридцати тысяч столов и полутораста тысяч стульев… «Странно, – подумал Полухин. – Почему нет посетителей? Надо проникнуть в здание, там я смогу повидать кого-нибудь. Или даже пробиться к министру обороны, к его заместителям, наконец…»

Юрий Семенович решительно направился к двум охранникам, стоявшим у входа. Достав из кармана пропуск, который позволял ему посещать управление по иностранным связям, он протянул его плечистому средних лет сержанту, стоявшему справа.

Тот вежливо улыбнулся Полухину, взял пропуск, посмотрел его и вернул владельцу.

– Сегодня у нас неприемный день, господин полковник, – сказал сержант. – Приходите завтра.

Но мне срочно нужен генерал Майкл Вернон, – возразил Полухин, понимая, что теперь это уже бесполезно: сержант получил инструкции, которые, естественно, не нарушит.

Позвоните дежурному помощнику начальника охраны Пентагона, сэр, – сказал сержант.

Это была ординарная фраза, которую произносят в таких случаях на постах во всех странах мира.

Чем-то был ему симпатичен этот вконец расстроенный русский полковник, да и необычный приказ по поводу «неприемного дня» смущал охранника-ветерана.

– Сегодня дежурный помощник…

«Помощник! – внезапно мелькнуло в голове Полухина. – Вот единственный выход… Помощник! Как же я сразу не догадался…»

– Спасибо, сержант, – улыбнулся Юрий Семенович. Сейчас он был готов расцеловать этого «эм-пи», который навел его на верную мысль. – Лучше заверну к генералу Вернону завтра. Счастливо оставаться!

Он повернулся и едва не бегом вынесся на ступени главного подъезда. Теперь пройти к левой его стороне, выезд на Арлингтонский мост оттуда. Повезло бы с такси! «Шевроле» он бросит у Пентагона, пусть за ним присматривают парни с «ламюром», если проворонят, как он отъезжает от Пятиугольника. А если не оторвется, то пусть едут следом, на Нью-Гемпшир-авеню, где в южном сегменте Washington Circle расположен госпиталь университета имени Джорджа Вашингтона. А в нем поправляется после операции аппендицита Ларри Холмс, помощник Президента по национальной безопасности.

62

Капитан Хукер часто задумывался: когда и при каких обстоятельствах застанет его сигнал «Идет град». Он всегда ждал этого мгновения и боялся его. Хукеру казалось, что у него недостанет мужества повернуть пусковой ключ, и эта мысль о собственной неполноценности постоянно мучила и вместе с тем заставляла продолжать ракетную службу.

Собственно говоря, он и к наркотикам пристрастился потому, что одурманивающие препараты помогали на какое-то время избавиться от страха. А страх достигал порой такой глубипы, что приводил к чудовищным головным болям, от которых капитан едва не лез на сте ну. Он с величайшим трудом сдерживал маниакальное желание наброситься на любого из окружающих и бить его, терзать, разрывать на части, ибо только тогда, как ему чудилось, его невыносимая боль перейдет в другого человека.

Безусловно, капитан Хукер был психически больным человеком. Но до поры до времени ухитрялся скрывать это от врачебных комиссий и офицера-психолога, приданного каждой эскадрилье МБР. С дьявольской хитростью, присущей многим индивидуумам с отклонениями в психике, Генри Хукер разыгрывал нормального человека, а когда ему приходилось совсем уж невмоготу, прибегал к мгновенному «удару» – так называлась на армейском жаргоне вдыхаемая доза героина. Капитан всегда носил при себе пакетик с наркотиком.

Алкоголя Хукер не употреблял вовсе. В этом и была тайна, которую тщательно скрывал и сам он, и его родные: родился он от запойного алкоголика, который покончил с собой в приступе белой горячки.

Исключив из житейской практики алкоголь – опять же здесь сработал механизм страха, – Хукер прибегнул к наркотикам. Правда, произошло это не вдруг и носило сначала безобидный характер: в военном училище, куда поступил Генри, считалось обычным делом эпизодическое употребление «гангстера» – сигареты, начиненной марихуаной. Настоящим наркоманом Генри Хукер стал после окончания училища, когда прошел ракетную специализацию и был допущен к самостоятельному боевому дежурству На самом дежурстве он принимал наркотик весьма осторожно, чтобы не заметили товарищи. Зато потом снимал накопившийся за это время страх в дни отдыха от службы, когда оставался в одиночестве у себя дома.

Женой Хукер так и не обзавелся: существа иного пола его не интересовали. Но чтобы никто не принял капитана за гомосексуалиста, он ездил время от времени в соседний Брансуик или в Саванну, чтобы, как он сообщал сослуживцам, поразвлечься с девочками. В отпуск, как, например, в этом году, он летал на Гавайские острова, где занимался вовсе не сексом, а испытывал на себе действие изощренных наркотических средств.

Когда же капитан появлялся на службе, то всегда имел при себе хороший запас героина высокого качества. Этот неприкосновенный запас Генри Хукер держал на тот случай, если придет невероятный и долгожданный приказ «Идет град»…

– Все по местам! – крикнул майор Тейлор. – Усилить охрану!

Сам он тотчас бросился к лифту, чтобы спуститься под землю и там, на командном пункте, взять на себя руководство эскадрильей. Капитан Хукер бежал за командиром.

Вот Тейлор остановился перед дверью, закрывавшей вход на лифтовую площадку, и быстро набрал шифр.

– Командир расчета первый лейтенант Уотс, – послышался в динамике голос Рамсея.

Майор Тейлор, – сказал Джордж и назвал пароль. – Что у вас случилось, Уотс?

Пришел приказ с часовым интервалом, – доложил первый номер. – Снимаем блокировку…

Еду к вам, Уотс. Открывайте!

Рамсей Уотс послал сигнал к устройству, запирающему герметическую дверь. За стальной дверью щелкнуло, и Джордж Тейлор стал раскручивать маховик, которым плотно прижимались к металлическому косяку резиновые прокладки.

Но войти командиру не удалось.

Едва проход был открыт и Тейлор приготовился шагнуть вперед, стоявший позади Генри Хукер ребром ладони резко ударил майора по шее. Затем капитан схватил обмякшее тело командира, оттащил в сторону, быстро перешагнул