Такой ответ сбил принца с толку. Он всегда считал, что заклинатели – люди малодушные и злобные. Как иначе могли они выносить тот ужас, что творили на поле боя, те бесчисленные смерти по их вине? А этот человек утверждал, что многого лишился…
Принц Бифальт отбросил осторожность.
– Ты хочешь сказать, ты высоко ценил…
Он прервался, осознав, что даже не знал…
– Каков был твой дар, Слэк? Ты разбрасывал людей ураганным ветром? Или раскалывал землю под их ногами?
На самый краткий миг глаза Слэка встретили пристальный взгляд принца. Но затем бывший заклинатель вновь опустил их к дорожной грязи.
– Моим даром был огонь, Ваше Высочество.
– То есть ты хочешь сказать, – продолжил королевский сын, а в его голове пульсировали воспоминания, – что высоко ценишь свою силу испепелять человеческую плоть до костей?
Бывший заклинатель опять вздохнул и ссутулился, и теперь весь его вид был так же мрачен, как и выражение его бородатого лица.
– Преданность многого требует от жителей тех стран, что находятся в состоянии войны. Нужды короля, королевства и моего собственного дома неразделимы.
Тут он немного расправил плечи.
– Но разве вы не замечали, Ваше Высочество, что у огня есть другие применения, безвредные для людей. То же самое можно сказать и о каждой из Казней, но сейчас не об этом. Жаль, что я не могу верно передать словами, какое это утешение – с легкостью разжечь остывший очаг в конце тоскливого дня. А утешить тем же соседей – я не знаю цены такому дару… или умению спасти их дома от внезапно вспыхнувшего свирепого пожара, ведь я мог погасить пламя так же легко, как вызвать. До того как дверца захлопнулась, я сжигал стерню, готовя поля к севу – я умел жечь так, чтобы огонь не тронул соседние поля или близлежащий лес. После того как исчезли дары, подобные моему, в наших кузнях недостает жара, чтобы ковать железо для винтовок.
Конечно, Ваше Высочество, я высоко ценил то, что утратил. Убийства на войне, которые я совершал, были необходимым злом, и я ежедневно старался его искупить.
И не без воодушевления он заключил:
– Человек только тогда полностью человек, когда он может войти в каждую комнату своей души и испытать радость.
Принц Бифальт не думал раньше о том, о чем рассказал Слэк, да и сейчас не хотел смотреть на это его глазами. Но принц помнил, что собирался быть осторожным, вежливым, ведь ему приходилось полагаться на этого человека. И он постарался найти с ним общий язык.
– Вот еще одно преступление Амики. Если бы наши враги предложили нам мир, то людям с такими дарами, как у тебя, не приходилось бы искать искупления.
Словно бы обращаясь к самому себе, Слэк поинтересовался:
– А разве у нас сейчас не мир, Ваше Высочество?
– Такой мир бывает перед внезапным броском, Слэк, – отрезал принц. – Мир перед броском. Когда Амика будет готова нанести удар, мир снова наступит только после того, как мы все ляжем в могилы.
Седеющий заклинатель уже в который раз вздохнул.
– Как скажете, Ваше Высочество.
Продолжил он более уверенно:
– Но ведь вы позвали меня не для того, чтобы обсуждать мою жизнь. У вас есть еще вопросы, Ваше Высочество?
Принц вернулся к своим изначальным мыслям.
– На самом деле, – ответил он, успокаиваясь, – мне сказали, что ты знаешь какую-то уловку или несколько, которые могут защитить нас в пути. Что это? От твоего знания будет мало пользы, если мы не сможем его применить.
– Это не уловка, Ваше Высочество. – В словах Слэка послышалась обида, хотя бывший заклинатель говорил спокойно.
– Во-первых, это дар, общий для всех бывших заклинателей. Даже не умея применять теургию, мы чувствуем ее приближение. Я смогу предупредить вас об атаке заклинателей.
Услышав это, принц Бифальт даже позволил себе облегченно выдохнуть. Без сомнений, Слэк был ему нужен. Кроме того, теперь он понял, как Бригин, первый король Беллегера, выжил во время предательства своего брата. Нападение Фастула на королеву Малори открылось магистрам короля Бригина.
Но Слэк продолжал.
– Что же до остального… – Он сжался под своей свободной рубахой. – Это простые умения. Я знаток сковороды и кастрюли. Вы и ваши люди всегда останетесь сытыми, насколько это будет возможно. Также я умело готовлю бальзамы и мази для лечения ожогов. А они будут, даже если мы не пострадаем от огня. В пустыне без достаточных запасов воды, без какой-либо тени у нас растрескаются губы, кожа покроется волдырями, наши силы иссякнут. С моими бальзамами и мазями наш путь станет проще.
Каждый ответ седеющего заклинателя показывал его в новом свете. Принц Бифальт не ожидал открыть в нем столько всего. Проглотив свою неприязнь, он заставил себя произнести:
– В таком случае, Слэк, возможно, ты окажешься самым полезным членом нашего отряда.
И эти слова были похожи на правду, если вспомнить предстоящий им путь.
– Теперь слушай мой приказ. Следи за тем, чтобы остаться невредимым. Если появится опасность, мои люди и я встретим ее. Если на пути встанут препятствия, мы справимся с ними. Держись в тылу. Ищи укрытия, где сможешь. Я не хочу потерять тебя.
Бывший заклинатель может пригодиться, если принц не поймет, что написано в книге Марроу.
Как и всякий подчиненный, Слэк пристально смотрел на принца Бифальта, пока тот отдавал приказ. И в глазах бывшего магистра принц заметил что-то похожее на минутное изумление. Правда, оно быстро исчезло, и Слэк отвернулся. Но в его ответе еще звучал отголосок промелькнувшей чуть раньше горячности:
– Как прикажете, Ваше Высочество.
Кивнув, Слэк оставил принца.
«Человек только тогда полностью человек… Если Слэка представить в виде здания, – размышлял принц Бифальт, – то сколько в нем будет комнат? Если те, в которых таилась теургия, теперь запечатаны, то сколько еще осталось доступных? Сможет ли такой человек быть скромным? Или проявлять доброту? Возможно ли это?»
Но принц сомневался. Впрочем, он готов был изменить свое мнение, если Слэк поспособствует успеху их поисков. Если это избавит короля Аббатора от душевных страданий, если спасет Беллегер.
Если только тот заклинатель, чей голос звучал в голове принца, не строит своих смертоносных планов на это путешествие.
* * *На первом же привале, пока люди и животные отдыхали и подкреплялись, принц сказал о Слэке капитану Суалишу. Принц выбрал своего бывшего командира и учителя, чтобы тот вел отряд стрелков. Такая перестановка облегчила жизнь почтительному от природы капитану. Он понимал дисциплину. Он знал цену приказам. И не в его характере было обсуждать причины, по которым эти приказы отдавались. Он был рад, что ему не приходилось принимать решения, влияющие на исход этого похода.
После того как капитан Суалиш передал своим людям, чтобы те
