Она остановилась, будто кошка, изящно согнув поднятую руку.

— Вытяни руку.

Ава повиновалась и, даже не разогнув толком локтя, прикоснулась ладонью к деревянной колонне.

— Встань на ноги. Не спеши.

Прижимая ладони к шершавому дереву, девушка медленно поднялась и встала напротив столба. Вновь неспешные шаги, и она почувствовала, как Роберт подошел к ней почти вплотную.

— Повернись ко мне.

Она подчинилась, оказавшись к нему так близко, что чувствовала его тепло и дыхание. Он по очереди взял ее руки и неторопливо, с расстановкой, надел на ее запястья кожаные наручи. Аве они очень нравились. Они были красивыми, удобными и практичными. И, самое важное, ей невероятно и безумно льстило, что, как и ее ошейник, их изготовили по личному заказу Роберта. Специально для нее. Рид с особой заботой относился к своей самой любимой игрушке…

Звякнул металл, и карабин с характерным щелчком закрылся на серебряном кольце ошейника. Ава с силой стиснула зубами шар во рту, когда Роберт сжал ареолу ее соска. Он немного потянул ее, пощипал, и, действуя аккуратно, оставил на мягкой плоти зажим, связанный широкой цепочкой с кольцом ошейника. Не спеша, проделал те же действия с другой грудью девушки. Ава шумно вдохнула через нос, переваривая боль и заново привыкая к таким хорошо знакомым ощущениям. Ей, без сомнения, нравились зажимы, но все равно они оставались для нее тем еще испытанием, сколько бы раз ее соски ни терзали этой маленькой пыткой.

На сей раз без приказов, направляя ее прикосновениями, Роберт заставил ее плавно повернуться к колонне и высоко поднять руки. Короткой цепью прикрепил наручи к металлическому кольцу наверху и, плотно прижавшись к девушке, поцеловал ее в изгиб плеча. Одной рукой нежно водя по ее телу, другой он поймал один из ее локонов и настойчиво потянул вниз. Тяжело дыша и едва не всхлипывая от боли в груди, Ава запрокинула голову.

— А теперь, мое бесценное сокровище, ты должна кое-что знать, — прошептал он ей на ухо, и ноги ее едва не подкосило от его горячего дыхания и глубокого чарующего тембра. — У меня сегодня был очень тяжелый день. Прелюдия прошла, и больше я не буду тебя щадить.

Рука в кожаной перчатке скользнула вниз, и пальцами девушку настойчиво погладили сквозь ткань трусиков. Ава невольно вздрогнула, утопая в ощущениях муки и блаженства, и шумно сглотнула.

— Мне все равно, что завтра рабочий день и рано вставать, — шепнул Роберт, одновременно сильнее потянув за рыжую прядь и жадно сжав ладонь между женских ног. — Я не остановлюсь, пока не вымотаю нас обоих. А если ты боишься или не готова, то ты помнишь условный знак. Один-единственный жест и ты свободна, моя прекрасная Венера.

Он подождал немного, давая ей время принять решение. Но его предупреждения ее не испугали, и ладони так и остались безвольно висеть в наручах, демонстрируя ее согласие и покорность. Удовлетворенный таким безмолвным, но вполне ясным ответом, Роберт с жаром поцеловал Аву в шею, точно укусил, и, выпустив ее из своих объятий, ушел.

Она ждала, была готовая ко всему, чтобы он с ней не сделал. Розги, флоггер, кнут. Ножи и иглы. И еще тысяча и один способ, которым он ее выпотрошит, вывернет наизнанку и бросит никчемной шкурой тонуть в собственных слезах и соплях, униженную и растоптанную. Все, что угодно.

Ведь в тот момент, когда гибкий и безжалостный хлыст с громким щелчком коснулся ее спины, она почувствовала настоящий рай.

— Ау-и! Осторожнее! — взвыла Ава и уронила лицо в подушку, которую обнимала обеими руками.

— Как ты можешь быть такой терпеливой во время сессии и такой капризной после? — с добродушной усмешкой поинтересовался Роберт, продолжая натирать заживляющей мазью ее исполосованную красными полосами спину и попу. Девушка подняла голову и с задумчивым видом уперла в подушку подбородок.

— Потому что во время сессии я не совсем я и боль воспринимается иначе, — серьезно ответила она, рассеянным взглядом изучая изголовье кровати. Черные стальные прутья и кольца сплетались в изящном и аскетичном узоре. Со стороны изголовье казалось обычным примером утонченного дизайна, но Ава на собственной шкуре знала, что то была лишь иллюзия. Девушка сильнее смяла подушку в руках, вспоминая сколько раз Рид привязывал ее к этим кольцам, сколько раз приковывал… Иногда распинал на кровати, иногда заставлял замереть в немыслимых позах, испытывая гибкость и выдержку своей рабыни. И чего только не творил после, превращая их даже самые дикие фантазии в реальность…

— Скажи, как ты понял, что у меня что-то стряслось? — осторожно спросила Ава, будучи сама не уверена, стоит ли задавать этот вопрос. И дело было вовсе не в нем самом, а в той теме, которая логично должна была последовать дальше и говорить о которой девушке не особо хотелось. Пускай она понимала, что рано или поздно поговорить все-таки придется.

— Потому что я достаточно хорошо тебя знаю, — легко ответил Роберт, аккуратно нанося на истерзанную кожу девушки еще немного мази. — Знаю, что тебе не свойственна лесть. И знаю, что в любой другой день ты ответила бы мне иначе. Ведь я вовсе не центр твоей вселенной.

Он отстранился, вытер руки бумажной салфеткой и плотно закрыл баночку с мазью. Откинулся на локоть и посмотрел на Аву. От его проницательного взгляда Хейз стало немного не по себе. Будто бы ее поймали на мелкой провинности, за которую ей самой же было до ужаса стыдно…

— Ты ведь и вправду вчера хотела увидеть меня, — с мягкой и немного покровительственной улыбкой произнес Рид.

— Да, — без охоты признала Ава и снова зарылась лицом в подушку.

— Тогда почему не пришла? Или хотя бы позвонила? — спросил Роберт, ласково погладив ее дурную рыжую голову.

— Потому что мне было бы стыдно, — невнятно пробурчала девушка и со вздохом повернулась и прижалась к подушке щекой. — Я ведь тоже о тебе многое знаю. Знаю, как ты обычно занят и устаешь на работе. А мои проблемы не настолько важны, чтобы их нельзя было отложить на потом.

— То есть ты все-таки собиралась со мной поделиться? — уточнил Рид.

— Скорее всего, — задумчиво изучая складки шелковых простыней, пожала плечами Ава и подняла взгляд на собеседника. — Но не уверена стоит ли говорить теперь, после того признания, которое ты из меня сегодня вытащил.

— Ты боишься, что я начну ревновать? — усмехнулся Роберт.

— Немного, — созналась она.

— Моя дорогая Ава, — не то с благоговением, не то с насмешкой на выдохе тихо произнес Рид и, наклонившись совсем близко, поцеловал девушку в висок. — Я не в тех с тобой отношениях, чтобы иметь право хотя бы на мысль о ревности.

Он порывисто отстранился и поднялся с постели, заодно подобрав брошенные на пол брюки и рубашку.

— Да,