Все погибли, все, подумал князь Святополк, очередной раз сотрясаясь от кашля. Все погибли, а он жив. Успею ли я в Киев до того, как туда въедет его хромой братик? Может, он согласится довольствоваться лишь столицей, оставив ему Туров?

Нет. Так на Руси не поступают. Победитель получит всё. Вступивший в борьбу склонится, падёт, умрёт. Так было с начала веков и так будет впредь. Ярослав, скорее всего, не тронет остальных братьев, если те склонятся перед ним, но никогда не простит его.

Святополк вгрызся в полусырую рыбину, которую захватил из бочки. Князя тошнило от этого запаха. Раньше рыба не была его любимым блюдом, но никогда ему не было так противно даже при одном её виде.

Князь Святополк с грустью вспомнил об оружии, которое он бросил в воду. Нет, не будет князь Ярослав владеть этим мечом, оружием предков. Этот меч рассекал хазарских богатырей, отражал удары варягов, лил кровь на своей земле. Теперь пусть покоится на дне озера рядом с оружием других воинов.

Святополк выбросил в огонь рыбью кость и, прокашлявшись, приблизился к огню. Глаза его слипались. Он изо всех сил пытался не заснуть. Не спать, не спать, только и твердил князь.

– Святополк, почему ты проиграл? – спросил неизвестно откуда взявшийся тут ныне покойный боярин Талец. – Ты лил кровь, ты душегубствовал и вот ты сдыхаешь в лесу! Святополк, ты просто слаб и не сможешь владеть Русью. Твой отец, покойный князь Владимир, всегда видел в тебе это и поэтому не хотел, чтобы ты правил. Лучше бы ты сдох в темнице.

Святополк с трудом открыл глаза, и Талец исчез. Я засыпаю, а значит, умираю, подумал князь. Стоило ли ради этого спасать свою жизнь? Быть может, и вправду лучше было бы умереть на поле битвы? Зачем я пытаюсь сохранить свой живот?

Святополк закрыл глаза, чтобы всего секунду подремать. Холодный лес, покрытый недавно выпавшим снегом, растворился, и он оказался в темнице рядом с Владиславой.

– Мы никогда отсюда не выйдем, понимаешь, Святополк? – прошептала княгиня.

– А может, нам и не стоит никуда уходить? Может, нам просто надо умереть?

– Нет! Нет! У нас будет ребёнок! У нас будет сын!

Святополк открыл глаза и встал на ноги. Костер догорал, а значит, он проспал не меньше часа. Нельзя спать – надо выжить. Надо выжить! Святополк поднялся на ноги и побрёл по лесу. Надо пройти всего час, может, два, а дальше будет посёлок. Ярослав и его люди ушли, должны были уйти, а значит, он сможет найти там укрытие. Серебро открывает любые двери и закрывает самые болтливые рты.

Князь Ярослав стоял у гробницы своего родителя в Десятинной церкви и, сжав зубы, сдерживал крик. Нога ныла, и он знал, что это пройдёт, только если лечь или сесть, но негоже ему, сыну, сидеть или лежать в присутствии тела отца. Негоже ему, князю, опуститься на колени.

Вот в этой гробнице лежит князь Владимир, его отец, оставивший после себя великую страну, в которой почти треть населения христиане и не собираются признавать других богов. Но что ещё он после себя оставил?

Епископ Анастас читал молитву, а бояре и воеводы крестились и некоторые пытались повторять греческие слова, которыми слуга Бога возносил молитвы.

Ярослав из последних сил пытался понять, о чём же молит епископ, но мысли его уносились далеко за пределы Дома Господня.

Что делать с Владиславой, женой Святополка? Мёртв ли Святополк? Ведь тело его так и не нашли. И последняя мысль – как быть с печенегами? Пять тысяч всадников сейчас свободно разъезжают по киевской земле, неся разорение. Близится зима, и им необходим корм коням и себе.

Ярослав перекрестился и невольно задумался об отце. Что было бы, если бы он не умер? Что было бы, если не Святополк, а Борис пришёл бы к власти после отца? Была бы война, и кровь лилась бы потоками. Иногда мы не в силах противостоять тому или иному событию, подумал Ярослав, но всё происходит так, как велит Господь.

Если бы отец не умер, то, быть может, не Святополк, а я сейчас лежал бы в каком-нибудь овраге и издыхал, покрытый ранами.

В церковь вошёл воин. Поклонившись, он направился к Ярославу и прошептал ему на ухо:

– Каган печенегов прислал своего человека и хочет переговорить.

Ярослав был очень рад, что может наконец-таки покинуть храм и тело своего родителя. Князь сделал знак, и внимательный Анастас быстро закончил молитву, сократив её.

Ярослав повернулся и вышел из храма. Когда он оказался в седле, то сразу позволил своей больной ноге отдохнуть. Проезжая по Киеву, он видел, как ему кланяются жители. Киев – красивый город, но всё же мне он не люб, подумал князь. Этот город неискренний. Много ещё князей погибнут за право обладать им.

Ярослав, однако, отправился прежде всего не на встречу с посланником печенегов, а к своему пестуну Будому.

Воевода лежал в постели. Рана была тяжёлой, но жизни она не угрожала. Над Будым склонился монах, но едва увидев хромающего князя, он отошёл.

Ярослав сел на постель.

– Киев наш, Будый!

– Это хорошо, – отозвался воевода, – а тело Святополка нашли?

Князь Ярослав отрицательно покачал головой.

– Он умер. Верно, лежит в каком-нибудь овраге сейчас, заметённый снегом.

– Э, нет, – возразил Будый, – пока ты не увидел его тело, даже так и не думай. Он жив и сейчас бежит к отцу своей жёнушки, которому только дай волю – мигом на Русь поспешит, города червенские, твоим отцом захваченные, отбивать.

– Не о Святополке сейчас думать надо, а о других князьях. Станислав, Мстислав, Судислав и племянник мой Брячислав – они сейчас куда опаснее Святополка. Даже если он жив, но у него нет воинства – он мне не опасен.

Будый засмеялся, а после, закрыв глаза, с видом умудрённого старца на смертном ложе проговорил:

– Только кинув землю в могилу, можно сказать, что тот или иной враг тебе