Эймунд и его люди, построившись, медленно двинулись к лагерю киевлян. За варягами вставали новгородцы, но странное чувство беспокойства терзало конунга. Если сейчас на них обрушатся печенеги, то быть беде. Лихие всадники быстро заставят их отступить к реке. Один удар печенегов – и Днепр будет запружен телами.

Несколько стрел вонзилось в щиты его воинов. Конунг изо всех сил пытался вглядеться во мрак. Печенеги, где же они? Нельзя о них забывать ни на секунду, думал варяг.

– За Русь! За Новгород! – закричал одетый в шкуру бородатый воин, вооружённый не то дубиной, не то булавой, и, растолкав варягов, побежал вперёд, ревя, словно медведь.

За ним побежали стоящие сзади другие новгородцы. Ну вот и всё, подумал конунг. Из-за этих безумцев мы потерпим величайшее поражение. Сейчас из тьмы выскочат печенеги, и как эти ребята браво побежали вперёд, так же браво будут бежать назад.

Будый, вступив на берег, выдохнул и расхохотался, пытаясь таким образом всех заставить забыть о его страхе.

– А я даже ножки не намочил! Давай на другой берег плыви за новыми и смотри лодку не загуби. Ну, ребята, пойдём на пир!

Новгородцы и дружинники обнажили мечи и последовали за Будым, который, почувствовав под ногами твёрдую почву, пустился бегом.

– За Русь! За Ярослава! – закричал воевода, увлекая за собой всё больше и больше новгородцев.

Будый видел варягов, которые, выстроившись в цепочку, не спешили поддерживать новгородцев.

– Чего встали, за мной! – заревел воевода, но варяги не тронулись с места.

Новгородцы и киевляне вмиг перемешались, и теперь в кромешной мгле только нелепые повязки на головах, которые приказал надеть князь Ярослав, давали хоть какую-то возможность отличить своих от чужих.

Святополк рубился в первом ряду. Новгородцы накатывали волнами и, устилая своими телами мёрзлую землю, заставляли его воинов пятиться. Святополк в очередной раз пожалел, что у большинства его людей нет даже щитов. Новгородцы, словно разъярённые медведи, бросались на его людей и, не жалея своих жизней, несли смерть.

– Князь, – закричал воевода Ляшко, – надо отходить, пока ещё есть хоть какой-то шанс. Уводи людей, я задержу их!

– Нет! Мёртвые сраму не имут. Киевляне, друга! За славу отцов наших и во имя грядущих побед столкнём новгородцев обратно в реку!

С этими криками Святополк, отбросив щит, взял меч в две руки и бросился вперёд. Его клинок, со свистом разрубив шкуру, погрузился в плоть новгородца. Тот заревел, но не упал на землю, а обеими руками схватил Святополка за шею и стал по-медвежьи пытаться завалить под себя, при этом сжимая его шею и лишая возможности дышать.

Святополк, не решаясь выпустить из рук меч своих предков, одной рукой попробовал освободиться, но вскорости понял, что это невозможно. Новгородец повалил его на землю. Казалось, мир словно потемнел. Святополк из последних сил стал лупить по новгородцу мечом, но так как размахнуться или умело резануть он не мог, то его противник едва ли чувствовал удары.

Святополк выпустил меч из рук, обнажил кинжал и вонзил его в новгородца. Не прекращая реветь, тот свалился с князя. Святополк поднялся на колени и быстро поднял лежащий на земле меч.

– Отходим, – закричал Ляшко, – княже, отходим!

Князь встал на нога и увидел, что на них бегут всё новые и новые одетые в шкуры воины.

– Ляшко, строим воинов для обороны. Ощетинимся копьями! Сроду киевская рать не бежала!

– Даже Святослав отступал! Святополк, коли не уйдём, то все здесь ляжем.

– Тогда нам надо соединиться с печенегами, – сквозь зубы проговорил Святополк.

– Лёд на озере слишком тонкий, он не выдержит!

Ощетинившись копьями и выставив вперёд тех, у кого были щиты, киевляне стали пятиться под могучими ударами новгородцев и варягов, которые, когда поняли, что печенеги не придут на помощь киевской рати, стали биться с отвагой, достойной древних саг.

Ляшко протрубил в рог.

– Княже, сейчас ударят несколько сотен воинов, что всё же успели сесть на коней. Они заставят новгородцев немного похлопотать. Беги!

– Нет! Киевляне, в бой! – закричал Святополк.

Князь почувствовал, что в этот момент его душа наполнилась яростью. Вместо того чтобы стоять за стеной щитов и выдерживать натиск, он повёл своих людей в безумную атаку.

Ляшко видел, как один за другим вокруг него падают воины. Многих он знал лично или знал их родителей. Удар конницы не смог уже сдержать новгородцев, и те десять-пятнадцать минут, которые можно было бы использовать, чтобы отвести хоть часть людей, были потеряны.

Пыл киевлян угас быстро, и они вновь начали пятиться.

– Стоим! – заревел Ляшко. – Стоим! Дальше лёд!

Его уже никто не слушал, и воины стали вступать на тонкий лёд озера. Сначала один, потом второй, а после целыми десятками. Всего несколько сотен метров отделяло их от стана печенегов, где, по всей видимости, так и не поняли, что происходит.

Святополк посмотрел на окружающих его людей. Он понял, что это конец. Конец не только битвы, но и его правления. Сзади слышался треск льда, крики. Люди погружались в ледяную воду, тонули, звали на помощь.

Спереди ревели новгородцы. Эти одетые в шкуры и лапти плотники сейчас разбили лучших в мире воинов. Киевскую дружину страшился сам император Византии, что там говорить о других государях. На промёрзшей земле сейчас лежали те, кто когда-то заставлял трепетать своих врагов.

– Нет! – заревел Святополк. – Нет! Как это возможно?

– Князь, – сказал воевода Ляшко, прижимая одну руку к животу и сплёвывая кровью, – битва проиграна, спасайся!

– Ляшко, давай вместе покинем бой! Соединим остатки сил с печенегами и обрушимся на Ярослава!

– Нет, князь, я нашёл ту смерть, которую искал. Моё место здесь. Я как воевода хочу лечь там, где мои друга.

Ляшко усмехнулся и вновь сплюнул кровью.

– Скоро рассветает! Это последняя моя ночь и последняя ночь дружины Владимира. Там у берега озера стоит бочка с рыбой. Рыба помёрзла – схоронись в ней и выживи. Пусть наши смерти хоть чего-то стоят и пусть победа над нами не будет полной. Это всё, что я могу сделать.