– Кхххрр, – согласился красноглазый.

С дерева ловко спрыгнул Ухо Дятла, видимо сообразивший, что красноглазых не так много, как показалось ему вначале.

– Слезь с него, могучий Крыс, да, ты мешаешь отрубить голову этой вонючей собаке! – воинственно крикнул он, размахивая маленьким топориком, которым мы рубили ветки.

– Слезть-то я слезу, – сказал Крыс, тем не менее не слезая с пленника. – Но отчего сразу голову? Гораздо веселее было бы начать с какой-нибудь другой части…

– Прекратить! – Бьорн сорвался с места и врезался в Ухо Дятла всей тушей.

Контупер отлетел в сторону и плюхнулся в лужу с остатками почти растаявших градин.

– Один такой отрубил! А ну, быстро схватил котел – и за водой!

– Почему опять я, – заныл контупер, – я уже ходил, да! Чуть что, так Ухо Дятла да Ухо Дятла…

– П-шел, я сказал! – прикрикнул на него разбушевавшийся Бьорн и склонился над красноглазым. – А ты – выпей!

Бьорн поднес к губам дикаря флягу.

Красноглазый в ужасе замотал головой, но Бьорна было не удержать.

– Пей, – рявкнул Бьорн, – иначе я сам отрублю твою тупую башку!

Красноглазый обреченно припал к горлышку, наверное решив, что его хотят отравить.

– Пей, пей, – не унимался Бьорн, – еще пей, если жить хочешь. И если скажешь, что тебе не понравилось, я твоей участи не завидую!

– Ну хватит, ребята, – вмешался я, испытывая к красноглазому малышу искреннюю признательность. Нетрудно предположить, на чьей шее оказалась бы удавка, не свались он так вовремя… – Давайте с ним поговорим, наконец.

– Допросим, – поправил меня граф, – допросим, любезный Энди.

Маленький Дик опустился рядом с красноглазым и, схватив того за волосы, рывком приблизил его лицо к своему.

– Отвечать быстро и не задумываясь, – жестко сказал он, в упор рассматривая лицо красноглазого. – Что делал на дереве?

– Следил за вами, – сказал пленник, облизываясь и косясь на флягу.

Он совсем не был похож на контуперов. Крохотный, заросший не только на голове, но и по всему видимому телу рыжим курчавым волосом, очень смуглый. Под задранным зеленым халатиком красноглазый был одет в вязаные серые панталоны и безрукавку.

– Где остальные? – не отставал от него Дик. – Отвечать быстро!

– Не знаю… далеко… не скажу.

– Скажешь, – сказал Касалан, потрясая бубном. – Меня зовут Касалан, и мне ты все скажешь!

– Хорошо, – сказал красноглазый послушно, – тебе я все скажу, Касалан.

– Чего ждал? – Дик встряхнул красноглазого. – Думал напасть ночью?

– Ты не Касалан, – сказал красноглазый. – Пошел ты со своими вопросами…

– То есть как пошел? – обиделся Дик. – Куда пошел?

– Красноглазые не нападают, – веско сообщил Касалан, не дожидаясь ответа малыша, – красноглазые – добыча. Вот этот – славная добыча! Крупный. Тридцать килограмм неплохого мяса…

– Тьфу ты! – сказал Дик, отпустил волосы красноглазого и выпрямился, брезгливо вытирая руку о портки.

– Ты неплохого мяса не видел, – сказал Крыс.

– Тридцать кило – крупный? – удивился я. – Недомерок какой-то!

– Я красноглазых не ем, – скривился Бьорн.

Недомерок заплакал. А может быть, сделал вид, что заплакал.

– Не зря говорили старейшины, – посетовал он, – что высшие силы покарают меня…

– Покараем, – проворчал Бьорн, – вот еще… Заняться нам больше нечем! А за что, кстати?

– Во всем виноват пьяница Синебрюхий Окунь, – горестно забормотал красноглазый сбивчивой скороговоркой. – Я отказывался, а он все – «прыгнем! давай прыгнем»… а я упал и раздавил муравейник на северном склоне забытого оврага…

– Считаешь муравьев священными животными? – удивился граф.

– Все живые существа священны, – истово сказал красноглазый.

– Мужики, – обрадовался я, – мы поймали святого! Давайте скорее его… впрочем, ладно. Я сегодня добрый.

– Я-то думал, – разочарованно хлюпнул Крыс, снимая удавку с шеи красноглазого малыша.

И тут, совершенно неожиданно, малыш взбрыкнул задом. Крыс перелетел через него и покатился в сторону. Мгновенно прыгнувший красноглазый с криком «кий-йя!» одной ногой влепил точно в пах Дику, а второй вышиб бубен из рук Касалана. Дик упал, сжимая ладонями поврежденное место, а Касалан бросился ловить свой инструмент. Приземлившись на землю, красноглазый, как заправский танцор брейка, крутанулся волчком и подсек пяткой ноги графа. Граф шлепнулся на пятую точку и выронил меч.

– Ты не высшая сила! – крикнул красноглазый Бьорну. – Бреи вернутся – и наступит истина!

Красноглазый снова взлетел в воздух и двумя сложенными вместе волосатыми ступнями выстрелил Бьорну в голову. Но тот успел присесть на колено, и красноглазый, промазав, пролетел над ним, ловко перекатился через плечо и бросился наутек.

– Лови! – крикнул Ухо Дятла и швырнул пустым котлом из-под несостоявшегося ужина наперерез улепетывающему красноглазому.

Малыш ловко перепрыгнул через котел и почесал от нас с удивительной скоростью, только халатик замелькал…

– Ну, и чего здесь было? – сказал Бьорн удивленно. – Нормально! Один случайный лилипут всех вырубил. Мы молодцы, конечно!

– Да, – сказал я, – но нас-то он не вырубил…

– Значит, на нас с тобой вся надежда, – вздохнул Бьорн. – А жаль.

Он склонился над Маленьким Диком, который лежал на боку, судорожно сжимая ладонями пах.

– Дай посмотрю, дружище. – Бьорн постарался отвести руки Дика. – Успокойся, я ничего и не делаю. Ого… мне бы такое того-этого… Пустяки, все цело. Пройдет через пару часов!

К нам подошел Касалан. Он ласково поглаживал свой бубен, который, похоже, был цел.

– Моя вина, – угрюмо сказал он. – Думал, я его контролирую. А теперь поздно, на таком расстоянии не достать.

– Надо отсюда двигать, – предложил Крыс. Он выглядел получше, лицо уже не казалось таким опухшим и таким бледным. – Если этот тип приведет своих сородичей, нам крышка!

– Не приведет, – сказал Касалан.

– Дорогой шаман, не могли бы вы объяснить понятнее, с кем мы столкнулись? – расстроенно сказал граф. – Очень ловкий тип. Ему бы морпехов дрессировать!

– Обычный красноглазый, – сказал Касалан, пожимая плечами. – Это племя не чтит Одного. Красноглазые – бреепоклонники.

– А это что значит? – спросил я.

– Это значит, что поганые не причинят нам вреда… Ну, пока мы не начнем охотиться, или рыбачить, или каким другим способом смертоубийствовать. Тогда они постараются нам помешать. А если не смогут – позовут рогатого брея.

– Прикольно! – сказал я, вспомнив трогательную зверушку с картины в кабаке Красноносого. – Давайте скорее порыбачим!

– Лучше не надо! – Бьорн сердито посмотрел на меня. – Кстати, о бреях! В следующий раз предупреждай заранее, когда соберешься колдовать! Какое счастье, что в нашем мире почти не осталось магов…

– Постараюсь, – виновато кивнул я.

– Да уж постарайся! – сказал Крыс, хлюпая. – Чтобы мы успели тебя вовремя прикончить. Или вырыть убежище.

– Теперь я понимаю, – добавил граф с восхищением, – почему контуперы так вас боялись, дорогой Энди!

– Бьорн, а кто они, собственно, такие, – спросил я, чтобы изменить тему разговора, – эти рогатые брей? И чего вы, боги, их поминаете к месту и не к месту? Симпатичные зверьки, судя по твоей картине. Белые и пушистые…

– Эти белые и пушистые в Войну такого наворотили… – хмыкнул Бьорн. – Они пришельцы из другого мира, как и ты. Защищают жизнь во всех ее проявлениях… Вот ты сейчас комара прихлопнул, а рогатый брей за это посмотрел бы на тебя укоризненно, и ты, к примеру, от мигрени в обморок бы свалился.

– Да ладно! – не поверил я.

– Они тоже чародеи, – пояснил Бьорн. – Но