Палач оглянулся, вздохнул. Щелкнул пальцами, к нему подбежал подручный, выдал небольшую дубинку, поклонился и убрался подальше.

– Свету дайте побольше, – распорядился граф Урий. – Еще раз увижу, что на факелах экономите, сами сюда ляжете… Да и рот ему закройте до времени. И инструменты подготовьте.

Помощники засуетились, бросились расставлять по стенам факелы, чиркать зажигалками. Через пару минут стало относительно светло. В рот привязанному сунули кляп, окатили тело водой, один помощник палача протирал инструменты какой-то мокрой тряпкой. Странно, зачем? Чистая вроде… Вот, еще из пузырька чем-то поливает и снова трет. Полироль, что ли?

Сваливать бы отсюда надо, но я банально боялся дергаться. Конечно, потолок-то у них в тени должен быть, если вверх смотрят, то свет от факелов должен их слепить… Но лучше сидеть тихо. Начнешь дергаться, то услышат, заметят, а там…

Твою мать, это же надо так вылезти! Прямо в пекло. Не знаю, что будет, если меня тут заметят, но выяснять как-то не тянет. Может так выйти, что поркой и домашним арестом не отделаюсь.

Граф Урий оттолкнул палача, подошел поближе, не глядя схватил со стола изогнутый нож, маслянисто блеснувший светом факелов. Парой скользящих, легких и опытных шагов оказался около распятого на стене человека. Что-то такое сделал непонятное, я не заметил, да и не хотел как-то смотреть.

Человек зашелся. Кричать он не мог, рот ему затыкал деревянный кляп, истершийся от долгого использования.

– Ну, а так что скажешь?

Человек дико замотал головой.

– Ах да, не можешь! Ну да ничего. Сейчас…

Граф Урий говорил, но я не слушал. Я уже проклял все, что только можно. И свой хитрый план искать этот выход из замка в том числе. И даже дурное свое любопытство, которое меня привело вот сюда, в ледники эти. Не говоря уж про то, что вынудило меня спать в том мире, а просыпаться в этом.

Спрятал лицо в ладонях, подержал немного, надавил пальцами на виски, резко приказал себе успокоиться. Представил, как навожу на графа Урия прорезь прицела. Затылок с начесом оказывается надет на расплывающуюся поначалу среднюю черточку буквы «Ша», подается спусковой крючок под моими пальцами, пружинит, слабина выбрана, механизм напряжен, еще чуть, еще миг, и курок срывается с места, толкает боек, боек коротко бьет в капсюль, тонкий луч огня проникает в патрон, и пистолет презрительно плюет пулей в уродца, подпрыгивая в моей руке вверх. Даже ощутил легкое напряжение в тех мышцах, которые должны вернуть оружие на место, и представил, как граф Урий валяется в луже крови, а «Чезетта» красуется всем своим заточенным, отработанным годами конструктивным совершенством, спрашивая: «Ну как, хозяин? Хорошо я его, а?» – «Да хорошо!» – отвечаю я.

Действие внизу продолжалось. Обзор хороший, граф Урий сам по себе мелкий, да и отходит в сторону постоянно, помощники палача подают ему предварительно протертый инструмент. Камзол он давно сбросил, оставшись в белой рубашке до середины бедер и в лосинах. Палач посапывает рядом, услужливо что-то подсказывает, такое впечатление, что руку направляет.

Ну что за удовольствие-то вам такое обоим, человека пытать?

Понятно, почему они тут окопались. Трупы легче прятать. Бросил останки в колодец с дерьмом, да поминай как звали, в залив оттащит течением, а там или раки сожрут, или сгниет просто…

Выдрали кляп, пленник издал длинный и дикий стон. Этакое усталое «ум-м-м», как воздух из мешка выпустили. На каменный пол что-то плеснуло, и вдруг резко запахло протухшей кровью.

– Держи язык… – тяжело вдруг выдохнул граф Урий.

Вихор рядом со мной вздрогнул, стал тихонько отползать назад.

Я быстро прижал его рукой. Вихор дернулся, но я прижал еще сильнее, придавил со всей своей силой, прошипел:

– Спокойно! Не смотри!

Лишь бы не услышали.

Граф Урий меж тем развлекался.

Мне туда даже смотреть не хотелось.

Драка – всегда кровавая и грязная вещь. Это в кино про Шварценеггера человека бьют-бьют, а он этак голову отворачивает, шлеп его по правой щеке, он голову влево, шлеп его по левой щеке, он голову вправо, и всегда потом ка-ак повернет голову, как посмотрит…

А вот так, в реальности, арматуриной по хребту, так потом три хирурга не соберут из запчастей. И выглядит страшно. Алая кровь, розовое мясо, нитки нервов, белые кости, которые почему-то остаются белыми, а в крови не пачкаются…

Так пытки-то еще хуже. Медленно делать из живого человека фарш мясной…

Нет, не хотелось мне туда смотреть. А вот что хотелось, так это одного, иметь гранату в своей руке, чтобы зажечь да туда, к этим. И отвернуться, уши зажать… Ну что, так ли трудно с собой гранату пронести? Не с Земли же тащить, а отсюда. Изготовить специально заряд побольше да закатить туда. Тому, на дыбе, уже все равно. А мне приятно.

Чем все закончилось и как мы оттуда выбрались, я не знаю.

В следующий миг я себя осознал, когда увидел перед глазами лицо Ирины и Пира, а плечом ощутил плечо Вихора. Сидели мы на полу, в том коридоре, откуда полезли по балкам в пыточную, привалившись к стене. Было не очень холодно, но очень неприятно. Во рту стоял тошнотворный ком.

– Давай по кроватям, – сказал вдруг Вихор.

– Да! – согласился я.

– Да что там такое? – затрясла нас Ирина.

– А ну тихо все! – резко сказал я. – Если нас услышат… Давай тихо отсюда выбираться!

– Седдик, я потом покажу, ладно? – слабо сказал Вихор. – Честно. Но давай не сейчас.

– Давай.

– Там дальше по коридору надо пройти, выйдешь к стене, завал будет, по доскам так же вверх, и на крышу стены выйдешь, рядом с башней… – зачастил Вихор.

– Да потом покажешь… – махнул я рукой. – Пошли по кроватям.

– Да что там было? – Ирина возникла у меня перед лицом, помахала ладонью туда-сюда. – Что было-то?

– Граф Урий там был, – сказал я. И сам про себя порадовался, что там со мной был только Вихор, и не было ни Ирины, ни Пира. Хорошо, что так получилось. Хорошо, что Пир остался там, в нашей резиденции, а Ирина тут стояла с лампой. Можно сказать, что повезло.

– И он что? – не отставала Ирина.

– Да ничего. Во имя твоих Светлых богов, Ирина, не расспрашивай нас ни о чем.

Все молчали, от Пира просто отмахнулись, и отправились по кроватям. Причем даже вечно энергичный Вихор выглядел каким-то молчаливым.

Глава 16

– Папа, мама, познакомьтесь, это Маша. Моя девушка.

– Здра-а-авствуйте, – протянула моя мама.

– Здравствуйте, – вежливо сказала Маша, едва реверанс не сделала.

– Здравствуй… те, – добавил папа и уткнулся обратно в книжку.

Мама посмотрела в его сторону, вздохнула, повернулась к нам.

– Маша, пойдем, пойдем. Руки вот тут вымыть можно, и проходите на кухню, я чаю поставлю… Замерзли, наверное?

Глядя на тонкую Машину куртку, я бы тоже иного не подумал. Ну что она так одевается-то? Купила бы себе большую и теплую шубку, вот тогда было бы хорошо. Доходы девушки с подиума уж никак не ниже моих. А то и больше…

Кстати, вот хороший вопрос, какая же у нее зарплата? Или как у них это называется, доходы? Ведь придется теперь соответствовать, в три раза больше золота из того мира принести.

Маша улыбалась, я тоже улыбался, подождал в прихожей, пока она мыла руки, и отвел к себе в комнату, хотя мама так и рвалась отвести мою девушку на кухню, поговорить. Нечего, будет у них еще время наговориться, а вот у меня всегда для нее времени мало!

– Та-ак… Показывай, как ты живешь. – Маша уселась на диван перед компьютером. – Вот, вижу. Твой верный белый друг. Почему такой пыльный? О, книжек сколько…