Эта тенденция идет рука об руку с падением ценности экспертного мнения в глазах большинства. В былые времена рестораторы, владельцы гостиниц, режиссеры, художники и писатели жили в постоянном страхе перед всевластным критиком, чей квалифицированный отзыв мог потопить их предприятие или, наоборот, вывести его на новую высоту. Сегодня эти критические элиты по-прежнему сохраняют огромное влияние, однако мы всё больше полагаемся друг на друга, когда хотим узнать подробности о чьих-то произведениях или услугах. В нашем мире системы пользовательских отзывов типа Yelp становятся все популярнее, а классические путеводители Фроммера – наоборот. За последнее десятилетие «Эдельмановский барометр доверия» (международное исследование, регулярно проводимое социологической компанией Edelman Berland) зафиксировал существенный рост доверия к «людям, подобным мне»: оно превзошло доверие общества к экспертам из академической среды или к профессиональным врачам [57].
Это противостояние особенно резко проявилось в ходе подготовки к референдуму по вопросу о Брекзите. Кампания за то, чтобы Великобритания осталась в ЕС, велась в духе «мы знаем, что для вас лучше» и воспринималась как проповедь экономических и культурных элит, а также «экспертов» – технократов. В итоге безоговорочную победу одержало популистское движение за выход из ЕС. Майкл Гоув, один из видных министров британского правительства, выступавший за Брекзит, заявил в ходе кампании, что «народ этой страны устал от экспертов», тем самым противопоставив обычных людей экономистам, которые предсказывали, что Брекзит негативно скажется на ситуации в Великобритании [58]. Эта хитроумная тактика взбесила экспертное сообщество – например, специалиста по физике элементарных частиц Брайана Кокса, который в ответ заявил: «Так мы вернемся в пещеры. Если вы эксперт, это не значит, что нечто принадлежит вам по закону: просто вы всю свою жизнь изучали это нечто. Вы не обязательно правы, но вы с большей вероятностью правы, чем те, кто не изучал это всю жизнь» [59].
Долговременная приверженность или переменчивая поддержка?Книга Роберта Патнэма «Боулинг в одиночку» (Bowling Alone) ныне считается классикой [60]. В ней говорится об упадке гражданского общества в США. Чтобы проследить за его состоянием, автор использовал целый ряд параметров – в том числе посещаемость открытых собраний, посвященных городским или школьным делам, участие людей в заседаниях общественных комиссий при различных местных органах, а также членство в филиалах различных организаций. Эти стандарты оценки основаны на ценностях старой власти: «участие» ассоциируется с регулярным посещением мероприятий и с членством в организациях или партиях.
Но нельзя адекватно оценить жизнеспособность сегодняшней медиаиндустрии по количеству держателей карт Blockbuster Video. Точно так же мы не в состоянии оценить здоровье гражданского общества по количеству тех, кто состоит в том или ином клубе. Носители ценностей новой власти менее склонны связывать себя прочными и долговременными обязательствами, однако охотно поддерживают разного рода общественные инициативы. С этим парадоксом как раз и пытаются сегодня справиться многие институты старой власти.
С появлением интернета мы наблюдаем, как множатся способы приобщиться к чему бы то ни было – и они отличаются от тех форм, которые пытался обнаружить Патнэм. Носители нового типа мышления обожают участвовать в чем-то, их увлеченность недолговечна. Люди стали реже вступать в организации официально (с получением членского билета) или на протяжении десятков лет поддерживать неустанное взаимодействие с каким-то общественным, коммерческим или государственным институтом. Они предпочитают переключаться между многочисленными группами системы Meetup или использовать соцсети – чтобы непосредственно участвовать во всевозможных кампаниях, акциях, деятельности брендов и организаций, а также чтобы агитировать своих друзей заняться тем же самым. Они присоединяются к тому или иному движению в определенные моменты, а затем выходят из него. Такое поведение не следует путать с недостаточной вовлеченностью. Скорее оно представляет собой альтернативный способ принимать участие в той или иной деятельности. Этот сдвиг сулит очень значительные перемены и для крупных, и для малых организаций.
Ценности новой власти в действии, или Добро пожаловать в приют всех грешников и святых
В Приюте всех грешников и святых (Денвер, штат Колорадо) можно воочию увидеть многие из нововластных ценностей в действии.
Здешний пастор Надя Больц-Вебер необычна не татуировками на религиозные сюжеты, покрывающими всё ее тело, и не биографией в духе «из нищеты в священники» (такие рассказы очень любят журналисты). Необычна простая философия, которой придерживается ее паства: «Мы против элитарности, мы за общее участие» [61].
Ее церковь, Приют всех грешников и святых, пользуется оглушительным успехом – особенно среди миллениалов[7]: приют откровенно обращается к поколению, до которого часто не удается достучаться традиционному христианству. Этим успехом Приют во многом обязан тому, каким образом Надя организовала свой храм: она сделала так, чтобы сама его структура стала удобна для реализации ценностей новой власти.
Если вы зайдете сюда на службу, вы вполне можете в какой-то момент обнаружить, что сами читаете литургию, даже если вообще впервые в жизни заглянули в церковь. Каждую службу здесь проводят 15–18 самых обычных прихожан, которые берут на себя разные роли и руководят обрядами. Почему это так важно? Больц-Вебер объяснила нам, что в подобном подходе содержится очень значимый посыл: «Мы словно бы говорим людям: мы доверяем вам все эти священные штуки с самого начала, просто потому, что вы к нам пришли».
Рассмотрим, например, как они планируют службы на Пепельную среду[8] и другие великопостные дни (эти даты относятся к важнейшим в христианском календаре). Традиционный подход, заметила нам Больц-Вебер, сводился бы к созданию формальной структуры управления: «Мне нужно восемь человек в Литургический комитет, в Молитвенный комитет, им нужно будет в течение двух лет заседать по полтора часа, собираясь во второй вторник каждого месяца». Но она отлично понимает, сколько народу среди ее прихожан привлечет такое обращение: нисколько.
Вместо этого Приют просто предлагает прийти в определенные часы и принять любое посильное участие – и не важно, сколько окажется желающих. Тем, кто появится, разрешают самостоятельно организовать службу. В прошлом году трое из тех, кто планировал службу Пепельной среды, никогда ничего подобного даже не посещали. Их первой службой стала та, которую они помогли организовать.
Такая вера в сотрудничество между обычными прихожанами – основная причина успеха Приюта. Больц-Вебер формулирует его кредо так: «Мы не очень-то беспокоимся о том, чтобы сделать всё хорошо. Для нас главное – сделать это вместе». И не важно, что пение в Приюте часто звучит нестройно. Постоянного хора для служб тут попросту нет:
