на другую тему.

– Пойдемте на кухню, – пригласила Вера, – у меня там все готово, чай, наверное, уже остыл.

В середине стола находился большой поднос, расписанный под гжель, на котором красовался бисквитный пирог с золотистой румяной корочкой, украшенной ягодками малины.

– Заливные яблоки? – спросила Милославская.

– Угу.

– Очень люблю, моя мама прекрасно его готовила, – Яна села за стол.

– Вера, а как вы относитесь к друзьям Андрея: Тайсону, Шефко, Ужу и прочим? – как бы невзначай спросила гадалка, кладя в свою тарелку кусок бисквита.

– Ох…. – вздохнула Щербакова. – Как я могу к ним относится? Люди это, конечно, неплохие, но если бы не они, в нашей семье все было бы совершенно иначе.

– Вы считаете?

– Неужели! Разве Андрюша им откажет в своей компании? Да ни за что! По-ихнему это ж западло – за здоровье друга не выпить!

– Как вы думаете, они бы могли предать вашего мужа?

– В смысле? – не поняла Щербакова.

– Например, пистолет украсть.

– Да вы что! Нет, конечно, это исключено. Я же говорю, люди это неплохие, только вот дружба их идет во вред семейным отношениям. Хорошо еще, что Листопадов в другой район переехал, а то прямо покоя не давал!

– Сергей? – гадалка вспомнила рассказ Андрея.

– Да, Сергей Листопадов. Друг детства, отрочества, юности и зрелости, к сожалению, тоже. Сам без семьи остался, довел жену до того, что она на развод подала, и от моего, наверное, того же ожидал. Чуть свет – идет, уговаривать начинает: «Давай сообразим что-нибудь!» – и так далее. А мой под чужое влияние легко попадает, никогда не мог отказать другу, даже если я дорогу преграждала.

В коридоре послышалось хриплое покашливанье, и женщины притихли.

– Это Андрей, – шепнула Вера и заговорщически подмигнула, – не будем больше сплетничать.

Вошел Щербаков, еще более осунувшийся, усталый, изможденный. От него пахнуло смесью табака и горького мужского пота. Андрей зло посмотрел на Милославскую и вышел из кухни.

– Андрей, ты не забыл поздороваться? – ядовито процедила Вера.

– Мы виделись! – буркнул Щербаков.

Вера удивленно посмотрела на Яну.

– Он шутит, – шепнула та.

– Идем ужинать, – Щербакова не хотела оставлять мужа в покое.

– Сейчас! – так же грубо ответил Андрей.

Через пару минут он вошел переодетый и молча уселся за стол. Весь его внешний вид говорил о необыкновенном нервном напряжении: брови нахмурены, губы плотно сжаты, глаза – темнее обычного. Милославская знала, в чем кроется причина такого поведения, но виду не подавала. Скорее всего, поиски оружия в течение дня не принесли никаких результатов, и это еще более озадачило Щербакова, тем более, разговор с начальством тоже приятным назвать было нельзя.

Кирюха подошел к отцу и попытался залезть к нему на колени, но тот, взорвавшись, накричал на ребенка и выгнал его из кухни. Естественно, не изумить Веру это не могло, потому что, по ее словам, такое отношение к сыну было не характерно для Андрея. Напротив, он всегда с необыкновенной нежностью заботился о Кирюхе, и мальчик отвечал ему взаимностью.

– Что-то случилось? – спросила Вера.

– А то ты не знаешь! – Щербаков повысил голос и на жену.

Она замялась и посмотрела на Милославскую, почувствовав себя довольно неловко. Яна положила ладонь на руку Веры, как бы успокаивая ту.

– Извинись! – Щербакова встала.

Андрей молчал и тщательно пережевывал пищу, смотря в одну точку. Когда Вера повторила свою реплику, он процедил:

– Харитонов обо всем узнал, а скоро узнают и те, кто отнесется к случившемуся менее благожелательно.

Вера отреагировала молчанием, только уголки губ опустились и пальцы рук стали подрагивать.

– Что теперь будет? Яна, вы нам поможете? – она с надеждой посмотрела на Милославкую.

– Если я взялась за это дело, значит, заранее решила, что согласна помочь. Только для этого мне надо поговорить с вашим мужем один на один. Прошу вас не вмешиваться, это нужно для дела, у меня свои методы.

На самом деле, Яна просто не могла беседовать по этому вопросу в присутствии Веры. Щербаков подозрительно посмотрел на гадалку, пытаясь понять, что она имеет в виду.

– Да-да, – подтвердила Милославская, тема для разговора есть на самом деле. – Андрей, вы меня не проводите? Уже поздно, мне пора. А поговорить можно и по дороге.

По лицу Щербакова было видно, что он не в восторге от такого предложения, но Яне и не требовалось его присутствие в течение всей дороги до дома. Главное – выйти из дома и побеседовать наедине.

– Проводит, проводит, – ответила Вера за мужа.

Андрей сидел в одном трико и майке и хотел пойти переодеться, но Милославская остановила его, сказав, что дальше угла улицы провожать не надо, потому что там она намеревалась поймать такси. Щербаков недовольно кашлянул и вышел из-за стола.

Во дворе уже завел переливчатую песню одинокий сверчок, заглушая стрекотанье многочисленных кузнечиков и других насекомых, прячущихся в невысокой, уже немолодой траве. Пахло смесью полыни, лебеды и флоксов, в большом количестве рассыпанных по клумбе, устроенной Верой в середине двора. Оказавшись на улице, Яна с умилением стала вкушать все это великопие, но, к сожалению, ей предстояло перейти к занятию, гораздо менее приятному.

– Андрей, мне известно, что на даче тогда были не только мужчины.

Щербаков в упор посмотрел на Милославскую, пытаясь понять, правду она говорит или же лжет.

– Вы веселились в обществе четырех молодых женщин, предположительно – легкого поведения, – Милославская утвердительно кивала головой. – Дальше рассказывать или, может быть, вы сами это сделаете?

– Кхе… – Щербаков ухмыльнулся, не зная что и сказать. – Это ваше предположение, или вы пытались моих друзей вывести на чистую воду?

– Зачем? Я все это видела.

Щербаков зашелся громким издевательским смехом.

– В кустах что ли сидели?

– Андрей, вы разговариваете со мной, как с врагом, а ищете, насколько я понимаю, дружескую помощь.

– Вас наняли, чтобы отыскать оружие, а вы лезете куда не следует!

– Если бы я хотела вам навредить или на самом деле влезть куда не следует, то завела бы разговор в присутствии вашей жены. Как видите, я поступила иначе. Если вы действительно стремитесь к благополучному исходу дела, советую вам придерживаться искренних ответов.

Андрей задумался. Ему явно не хотелось говорить правду, но иного выхода для него в этой ситуации не было. Скрипя сердце, он процедил:

– Вы можете мне гарантировать, что об этом не узнает Вера?

– Я ей не враг, – ухмыльнулась Милославская, – но почему вы раньше не думали о том, что все тайное когда-нибудь становится явным?

– Что бы вы сейчас не говорили, я свою жену люблю.

– Любите? Ха-ха-ха! – Яна просто не сумела сдержать саркастический смех. – Ладно, сейчас не время для воспитательных бесед, рассказывайте, кто это и так далее.

Щербаков помялся несколько минут и, преодолевая целую гамму отрицательных чувств по отношению к гадалке, рассказал, что женщины, составлявшие им компанию на даче мало знакомы как ему самому, так и