– Оно-то верно, Алексей Иванович, – князь Григорянский в сомнении покачал головой, – но его величество велел соблюдать субординацию.

– А победителей, Василий Федорович, не судят, – заявил Алешка, мечтательно улыбаясь, – как думаешь, Холод, атакуем прямо сейчас?

– Ночью, – уверенно повторил я, – двумя ротами пехоты. Одну переправить выше по течению, другую ниже. К полуночи форпост будет наш при мизерных потерях.

– Фу ты, нудный какой! – досадливо сплюнул царевич. – Как в поход вышли, так прямо не узнаю тебя – пить отказываешься, атаковать с ходу не хочешь. Скукота какая-то!

– Здоровья у меня не хватает пить с вами каждый день, – беззлобно отшутился я, в который уже раз сбивая с толку собутыльников выпячиванием напоказ своей «слабости» – не принято было в местном обществе оправдывать нежелание пить проблемами со здоровьем. Здесь вообще было не принято не желать пить.

– А ты что думаешь, Григорий? – обратился царский сын к Воронцову.

– Да что тут думать, – драгун снова пригладил усы, – пехота с генералом еще на марше, а кавалерия здесь, за леском. До темноты еще часа четыре ожидать, а так уже через час форпост нашим будет.

– Ну так что? – Алексей обвел нас взглядом, полным азарта и предвкушения момента славы.

– Раз решились, нужно действовать, – с неохотой ответил я.

Вот действительно, с чего я взял, что действовать нужно именно ночью? Почему подвоха какого-то жду? Может, всё и впрямь просто – не ждали нас тимландцы так быстро, уверены были, что все дееспособные войска с Федором ушли на силирийскую границу. У меня-то воинского опыта нет, и именно предстоящий бой должен стать моим боевым крещением. Так что, может, и правы господа полковники, стоит ударить напрямик, в лоб.

Кстати, по поводу боевого крещения: легкий мандраж присутствовал, но именно что легкий, не до спазмов в желудке и дрожи в коленках. У Алешки, насколько я знаю, тоже первый бой будет, но у того жажда подвигов и славы совершенно затмевает всякие там сомнения и переживания.

В части помчались гонцы с приказами, Веремееву было отправлено донесение, мол, при рекогносцировке столкнулись с разведкой противника, потому принято решение атаковать немедленно, пока враг не опомнился.

Через полчаса лес наполнился нашими кавалеристами, пехота должна была подтянуться в течение часа, но ее ждать никто не собирался. Мое предложение дождаться, когда туман доберется до нашего укрытия, тоже было проигнорировано – у народа уже адреналин бурлил в крови и ноздри раздувались в охотничьем азарте.

И вот наступил тот волнующий миг, когда красовавшийся в уланской форме царевич Алексей срывающимся голосом скомандовал:

– Пошли!

Зашуршали отодвигаемые с пути ветви деревьев и кустарников, захрустела под копытами сотен лошадей сухая хвоя. Бурлящим потоком мы выметнулись из леса и, преодолев несколько десятков метров открытого пространства, занырнули в туман. Звуки сразу стали приглушенными, но несколько выстрелов, раздавшихся со стороны крепости, всё же удалось различить. Заметили нас тимланцы, не могли не заметить. Эх, а ведь через какой-то час можно было бы всю дистанцию пройти в тумане! Ну к чему такая спешка? Ребячество, которое наверняка обойдется нам в какое-то количество человеческих жизней.

Через пару минут под лошадиными копытами захлюпала вода. Моя лошадка, повинуясь стадному инстинкту, вместе со всеми бесстрашно вошла в реку и, проплыв несколько метров, выбралась на противоположный берег.

Дальше конная лавина вырвалась из тумана к стенам форпоста, обтекла его со всех сторон, взяв в плотное кольцо. В нескольких местах стены были еще не достроены, и особенно ловкие всадники заставляли своих коней перепрыгивать их, попадая напрямую внутрь маленькой крепости. В основном же драгуны забирались на верх стен с крупов своих лошадей. Тимландцы в ужасе что-то кричали, палили из ружей и пистолетов, пытались сбрасывать нападающих со стен, но всё было тщетно. Уже спустя пару минут ворота недостроенной твердыни распахнулись и конная лавина смела всякие попытки сопротивления. Дело было сделано, над единственной смотровой вышкой крепости взвился лазурно-черный стяг Таридийского царства.

– Миха! Миха! Что скажешь? – радостно-возбужденный царевич встретил меня в центре крепости. Рядом с ним крутился Воронцов с несколькими драгунскими офицерами и оба уланских ротмистра.

– Поздравляю, ваше высочество! Отличная работа!

Всё, что пришлось сделать мне во время захвата вражеского форпоста, это протрястись в седле несколько сотен метров да окунуться вместе с лошадью в ледяные воды Солянки. Полгода активных тренировок позволяли мне более-менее прилично держаться в седле, но на равных с местными участвовать в кавалерийских атаках я даже не пытался и вперед не лез. Потому и на место главных событий попал только к шапочному разбору.

– А ты сомневался! Полчаса всего потратили! Эй, на вышке, что видно? – задрав голову, Алешка обратился к драгунам, занимавшимся сменой флага.

– Пехота на подходе!

– И сколько же здесь было тимландцев? – я с интересом осмотрелся по сторонам, в маленькой деревянной крепости просто физически не могло поместиться больше сотни человек.

– Еще не знаю, человек семьдесят – восемьдесят. Три десятка пленных взяли, распоряжусь отправить их Веремееву, так сказать, соблюдем субординацию! – Алексей весело рассмеялся.

А я всё искал и не мог найти смысл существования именно в этом месте именно такого форпоста. Было абсолютно понятно, что задержать на сколько-нибудь серьезное время большой вражеский отряд он не сможет. Место для наблюдательного пункта тоже было весьма сомнительным. Неужели крепость ставили с одной-единственной целью – охранять мост и правый берег реки от местных жителей? А для чего нужно, чтобы местные жители не могли ходить на захваченную территорию? Ну, то, что каждый таридиец потенциально является врагом Тимланда – это понятно, но в данном случае не очень убедительно. А вот если предположить, что местным крестьянам нечего шляться на правом берегу, потому что они могут увидеть что-то такое, что им видеть не нужно? Ведь в этом случае они бы нас предупредили так же, как предупредили о ловушке на мосту. Нужно бы предостеречь царевича от дальнейшего продвижения в глубь Бобровской области до подхода основных сил. Или я опять перестраховываюсь?

В любом случае, ничего сказать Алексею я не успел, потому что с западной стороны послышались частые выстрелы. Вся наша конная масса встревоженно засуетилась и принялась спешно покидать тесный крепостной дворик. Я пристроился в хвосте свиты царевича, поэтому сумел расслышать доклад примчавшегося со стороны степи драгуна:

– Тимландские драгуны, ваше высочество! Два-три эскадрона, не больше!

– Вперед! – вновь азартно скомандовал второй наследник трона.

– Вперед! В атаку! – подхватили младшие командиры.

Я понимал, что присутствуя здесь, верхом, в отрыве от своего пехотного полка, нахожусь в весьма дурацком положении. Здесь мне не место, я всего лишь отправился вперед для осмотра будущего театра боевых действий и не должен участвовать в кавалерийских сражениях. Но, оставаясь здесь в ожидании подхода своей