– Да ты же сам ее приживалкой прозвал!

– Каюсь, дураком был. Теперь поумнел!

– Чего ты конкретно хочешь, Михаил Васильевич? – о, прогресс в отношениях, впервые он меня по имени-отчеству назвал.

– Да всё просто, Василий Федорович. Хочу исправить ситуацию, в которую Наталья попала, в том числе и по моей дурости. Не нужно никаких дружеских отношений, просто оказывайте ей уважение. То, что наследница корбинской земли чувствует себя в Ивангороде изгоем, это неправильно.

– Думаешь, это что-то изменит?

– Если ты со своими людьми да я со своими начнем демонстрировать свое уважительное отношение к Ружиной, да еще царевич Алексей к нам присоединится, куда ж остальным деваться? Побегут, как миленькие, дружбы у графини искать.

– Исполню, раз уж проиграл, – князь невесело усмехнулся, – хотя и не совсем понимаю твои мотивы. Но ты всегда был странным, спишем это на очередную твою странность.

Григорянский испытующе смотрел на меня, словно ожидал реакции на свою последнюю фразу. А вот не дождется! Обидеться я не обиделся, это для местных такая острота на грани фола, а для моего времени – всего лишь банальная повседневность. Но и шутить в ответ не буду, не друзья мы с Григорянским, даже пока не приятели, особенно если вспомнить, что час назад он вломился ко мне со своими солдафонами. А как дальше сложится, посмотрим. Поэтому я просто протянул ему руку, и мы скрепили рукопожатием окончание дуэли.

10

Стоило мне попасть в свои апартаменты, как в дверь вновь затарабанили с удвоенной силой. Оказалось, что это царевич Алешка, растрепанный, с беспорядочно торчащими во все стороны вихрами, примчался осведомиться о моем здоровье.

– Миха! Живой! – заорал он с порога и бросился обниматься. – Почему ко мне не послали? Почему не разбудили? Я покажу этому Григорянскому, где раки зимуют! Он же мог убить тебя!

– Не убил же, – спокойно ответил я, – мы всё уже выяснили, и инцидент исчерпан.

– Опять я всё пропустил! – опечалился царевич. – Про Бобровск тоже знаешь уже?

– Нет, а что с Бобровском? – постарался смягчить я горечь разочарования товарища, хотя Сушков сообщил мне новости сразу по окончании поединка.

– Бобровск в осаде, представляешь?! – восторженно вскричал Алексей, мгновенно позабыв о своих печалях минутной давности. – Тимландцы перешли реку, генерал Нилов заперся с гарнизоном в городе!

В самом деле, рано утром прибыл гонец из Усолья с тревожными новостями. Тимланд действительно воспользовался занятостью царевича Федора с основным войском на северо-восточной границе и решил отнять у таридийцев единственный лежащий по ту сторону Верейских гор город. Несмотря на большое удаление от берега моря, судоходная река Нарис позволяла Бобровску быть довольно крупным торговым портом, что являлось предметом давней зависти соседей. Рельеф тимландского берега Нариса не позволял им построить соизмеримый по размерам порт ниже по течению, а расположенный выше Бобровска тимландский город Столле был обречен подбирать крохи со стола таридийских купцов.

Дорога в Бобровскую область проходит по достаточно узкому низменному участку, так называемому Верейскому проходу, разрывающему сплошную горную гряду, тянущуюся с севера на юг материка. И если вероломный западный сосед успеет поставить в этом проходе сильный форпост, то всё может обернуться весьма плачевно – потерей еще одной исконно таридийской территории. Поэтому радость второго наследника престола была мне совершенно не понятна.

– Чему ты радуешься? Всё более чем серьезно.

– Вот именно, Миха, вот именно! Ведь это шанс отличиться для меня и для тебя, понимаешь? – Алешка просто-таки светился от счастья. – Ведь Федька с войском у границ Силирии, так кому как не нам с тобой отгонять тимландцев?

«О-о, Алешенька в полководцы подался! То есть вот так вот всё просто? Пошел и навешал люлей супостату? Разогнал молодецким посвистом, загнал в реку и шапками закидал? А потом торжественный въезд в столицу, мужчины кричат: «Слава!» и «Виват!», женщины чепчики вверх бросают. Старший брат, завистливо скрежеща зубами, жмет руку, а батюшка, прослезившись, обнимает и шепчет на ухо: «Жаль, что матушка не дожила». Как-то так, царевич Алешка?

В поход-то тебя, положим, отпустят. Особенно если сам изъявишь желание, но командование не доверят точно. Ибо с благоразумием у твоего царственного родителя всё в порядке. Тут и для опытных генералов задачка не из легких, тимландцы-то парни серьезные и на эту земельку претендуют давно. Так что не разделяю я твоих восторгов, Алексей Иванович, совсем не разделяю».

– Алексей, друг мой, – вкрадчиво спросил я, – а доводилось ли тебе раньше командовать армией?

– Нет! Но я смогу! Я знаю это, я это чувствую! – он произнес это так серьезно, что все дальнейшие разговоры и споры по этому поводу стали бессмысленны. – Ты поддержишь меня? Ты со мной?

– Конечно!

А какой еще я мог дать ответ? В конце концов, для меня лучше участвовать в военном походе, чем безвылазно торчать в царском дворце со всеми его загадками и интригами. Да и улучшать доставшуюся мне по наследству репутацию князя Бодрова уже нужно, а где как не на войне этим заниматься? Я в этом мире хоть сколько-то сумел себя проявить только на армейском поприще, да и то лишь на стадии формирования полка. Хочется верить, что будут и другие успехи в этом деле. По крайней мере, здесь мне хоть что-то понятно и видна если не дорога, то хотя бы направление, в котором следует двигаться.

– Отлично! Тогда идем встречать государя Ивана Шестого! Он вот-вот прибудет!

– Как – вот-вот? – пришла моя очередь удивляться. – К обеду же ожидали?

– Эх ты, Князь Холод! – царевич постучал костяшками пальцев по моему лбу. – Обстоятельства изменились. Так что папенька скоро прибудет и соберет малый совет. А мы с тобой туда входим!

Ну да, ну да. Что-то такое мне Афанасий рассказывал еще в Холодном Уделе, да я тогда не в себе был, слушал вскользь, не придавая словам особого значения.

– Постой! – я едва успел ухватить за рукав уже направившегося к выходу Алексея. – Ты себя-то в порядок приведи! Нехорошо в таком помятом виде на малый совет являться!

– Да? А что не так? – он с удивлением посмотрел на меня, а я указал на его отражение в зеркале, том самом, что придарил мне господин Калашников. – Ох ты!

Пока мои слуги помогали младшему царевичу привести себя в божеский вид, я успел вкратце поведать ему о своих вчерашних приключениях и об утреннем знакомстве с князем Григорянским.

– Хочешь оказать протекцию Ружиной?

– Просто проявлять к ней уважение. Это же несложно.

– Пожалуй, ты прав, – задумчиво промолвил царевич, – если я, да ты, да Григорянский возьмемся за это, то уже завтра половина придворных подхалимов будут искать ее расположения. А тебе оно зачем?

– Так говорю же, – я безразлично пожал плечами, – нетрудно это. Человек в нелегкое положение попал, можно сказать, из-за любви к нашей Отчизне. Грех не помочь!

– Черт с тобой, Холод! Сделаю,