– Ничего, зато наконец стану на день старше! – сообщил Фыц компьютеру, вышел из программы и отправился чистить зубы.
Из учебников по гигиене и семейной жизни он знал, что перед всякими близкими контактами с прекрасной половиной человечества необходимо привести себя в порядок. Конечно, в книгах говорилось о взрослой жизни, которая начнется у них с Пипой когда-нибудь потом, после совершеннолетия. Но Фыц справедливо решил, что немного дополнительных процедур по ликвидации накопившихся на нем микробов не помешают.
Приведя себя в полный порядок, Фыц вышел из комнаты и отправился искать Пипу. Он ужасно нервничал. У него не было никакой уверенности в том, что Пипа его не оттолкнет в первую же секунду, и что у них вообще получится, и что это именно то, что нужно для завершения задания, и… и… и…
Пипа обедала. Судя по пустым тарелкам, она уже успела расправиться с мясом в шпинатном кляре, супом и салатом и теперь трудилась над источающим восхитительный аромат куском сырного пирога, запивая его морковным смузи.
Фыц вдохнул запах подкопченного сыра и в полной мере осознал, что хочет пирог и не хочет целоваться.
– Пирога хочу! – заявил он. – Там есть еще?
– Без понятия! – плотоядно облизнувшись, сообщила Пипа.
Вообще говоря, в едальнях должно быть все, полный ассортимент в любой момент. Но блюда, пользующиеся особой популярностью у фтопленников, иногда заканчивались. И приходилось некоторое время ждать, пока их приготовят. Часть блюд готовили прямо в Желтом Доме сами фтопленники. Сырный пирог тоже пекли прямо тут.
Фыц отправился за пирогом, но вернулся ни с чем.
– Не хватило? – сочувственно поинтересовалась Пипа.
– Не хватило, – подтвердил Фыц. – Следующая партия будет минут через двадцать.
Пипа кивнула и отправила в рот последний кусок. Она бы и рада была поделиться с другом, но делиться едой со своей тарелки было запрещено Правилами.
– Я с тобой могу подождать! – предложила Пипа. – Я так переволновалась сегодня, что объелась. Теперь мне даже шевелиться лень…
Она сладко, широко зевнула и потянулась. Фыц невольно посмотрел ей в рот. Во рту у Пипы были слюни и кусочки недожеванного пирога. И наверняка микробы.
«Как я ее буду целовать? – с некоторой долей ужаса подумал Фыц. – А ведь надо!»
– У меня все Жизка из головы не выходит! – призналась Пипа и потянулась за зубочисткой. – Я прям вот вообще такого поворота не ожидала! А ты?
– Да, она… Она – да… – кивнул Фыц и подумал: «Она – да, а я тормоз! Надо решаться!»
– Я прямо обалдела, когда она его так… – Пипа не нашла правильного слова, запнулась и повторила: – Прямо обалдела, вообще!
– А давай мы с тобой тоже поцелуемся! – предложил Фыц.
– Чичичи…во? Чего?!
– Чего, чего… Давай, говорю, мы с тобой тоже поцелуемся!
Пипина челюсть отвисла на максимально возможное расстояние, а глаза выкатились на лоб.
– Поцелуемся?
– Ага.
– Мы-ы-ы?!
– Ну да. А что тут такого?
– По-настоящему поцелуемся? – уточнила Пипа.
– Ну да.
– Что, прямо сейчас?!
– Ага!
Пипа задумалась. Не то чтобы она была против подобных подвигов, наоборот, очень даже за. Но совершать подвиги при полном отсутствии зрителей… Нет, в этом не было никакого смысла. Хотя, с другой стороны, зато приключение. Странно. Еще недавно ей самой этого хотелось. А сейчас… Сейчас она не могла разобраться в своих истинных желаниях. Вообще говоря, Пипа как-то не так представляла себе свой первый поцелуй.
– Ну, я даже не знаю… – замялась Пипа. – А у тебя сколько штрафных очков?
– Двадцать один.
– А-а-а! Хитренький! Тебе, значит, вообще ничего не будет!
– А у тебя сколько?
– Шестьдесят ровно.
– Эх…
«Вот так я опять и не влюблюсь! – с грустью подумал Фыц. – И останусь застревакой…»
– Что-то долго пирог делают, – заметил он, решив сменить тему.
– Да нет, еще и пяти минут не прошло.
– Да?
– Да.
Разговор явно зашел в тупик. Пауза не успела превратиться в тягостную, поскольку спустя буквально пару секунд в едальню вошла стайка девчонок-четырнадцатилеток, а вслед за ними два парня, из самых старших.
– Ладно! – вдруг решительно тряхнула головой Пипа. – Давай целоваться!
– Пппп… Прямо сейчас?
– А чего откладывать?
– Прямо тут?
– Слушай, я чет тебя не пойму! Ты же сам только что предложил!
– Ну да…
«Надо решаться, надо решаться! – понимал Фыц. – Ну да, они все, конечно, будут пялиться, но с этим придется смириться. А, будь что будет!»
– Только нам надо поближе друг к другу подойти и за руки взяться, – сказал он. – Иначе разнесет в разные стороны.
Фыц постарался придать голосу деловитости и уверенности, но у него это не совсем получилось.
– В люб… люб… бом случае разнесет! – Пипа тоже заметно разволновалась.
Она пригубила морковного смузи (в бокале оставалось полглотка, на донышке), прополоскала рот и нервно сглотнула.
– Да, но если крепко держаться, пять секунд получится!
– Ой, чет страшно!
Они встали из-за стола. Фыц взял Пипу за руки, почему-то не за ладошки, а за локти. Перед глазами у него, казалось, было не лицо любимой девчонки, а какие-то красные сумерки в густом лесу, а в голове даже леса не было, сплошная пустота, ни единой мысли.
– Эй, глядите, что они творят!
– Ого!
– Чума-а-а!!!
В общем, все получилось. Пять секунд ровно.
Есть!!!
Пипу, разумеется, немедленно унесло в изол. А Фыца просто отбросило к стойкам с едой. Последний штрафной удар, который на 50 очков, пришелся в живот, почти в солнечное сплетение. И еще он, когда падал, плечом мощно приложился. Во рту остался слабый привкус морковного смузи. В голове по-прежнему не обнаруживалось ни единой мысли.
Фыц Фыц поднимался с пола под бурные, продолжительные аплодисменты. Пожалуй, впервые за много, много лет на него смотрели с уважением.
– Свежий сырный пирог, – произнес кто-то, – готов.
Но Фыцу было не до пирога. Слегка пошатываясь и держась одной рукой за живот, второй за плечо, он поплелся к себе, уверенный в том, что…
Но нет. Его ждало жестокое разочарование: штрафные очки начислились, а день не зачелся.
– Но я же по-честному влюбился! – возопил Фыц. – Мы даже поцеловались! Все это видели! Какое еще нужно доказательство?!
Он бросил взгляд на счетчик штрафов и расстроился еще сильнее:
– Откуда восемьдесят три? Почему восемьдесят три? Откуда еще один?
Стал разбираться. Выяснилось, что еще один очк ему дали за… морковный смузи! Оказывается, он был не чисто морковный, а морковно-банановый. Бананы Пипа открыла, а он – нет.
– Но я не пил смузи! Это ошибка!
Полез разбираться дальше. Выяснилось, что продукт считается попавшим в организм, если его количество превышает десять молекул за
