Убрав трубку, я коротко пересказал отставному подполковнику Скоморохову суть разговора с Наилем, который он не слышал, потому что после моего звонка капитану Радимовой снял с головы шлем.
– Вот теперь у меня что-то в голове начинает выстраиваться… – сказал Скоморохов. – Твои дела на правильную мысль натолкнули. Закон аналогии сработал.
– Не поделитесь? – с легкой наивностью в голосе поинтересовался я.
– Сначала все осмыслю. Пока еще только намеки и наметки… Котову позвонить можешь?
– Без проблем. Что сказать?
– Скажи, чтобы не торопились показывать Заварзину документы, добытые Новиковым. Это его не сломает, но может ухудшить ситуацию. Документы перестанут быть аргументом против еще одного противника. А пока они могут стать весомым аргументом.
Я позвонил. К сожалению, подполковник Котов мой новый номер еще не знал и после первого же звонка трубку попросту выключил. Может быть, он тоже был на совещании в прокуратуре и не имел возможности разговаривать, может быть, просто был сильно занят.
– Что? – поинтересовался Виктор Федорович, когда я опустил руку с трубкой.
– Трубку выключил.
– Позже позвоним. А сейчас – поехали ко мне. Мы с тобой сегодня без обеда работаем. Перекусим, а там и капитан Радимова позвонит. У меня есть к ней конкретный вопрос.
Но пельмени сварить мы не успели. Только закипела вода в кастрюле, как позвонила капитан Саня.
– Тим, я освободилась. Еду к себе. Если что-то нужно, приезжай.
– К тебе был вопрос у Виктора Федоровича. Поговори с ним…
Я передал трубку отставному подполковнику.
– Александра Валерьевна, вы не получили данных, кто перечислял деньги на пластиковую карточку Анатолия Пашунина? Так… Так… Очень интересно. Мы сейчас перекусим и к вам приедем. Есть что обсудить… И еще я очень прошу вас пока не использовать вариант давления на Заварзина материалами, полученными от Новикова. Предполагаю, что давление с этими документами придется оказывать на другого человека. Я все лично выскажу. И еще просьба. Посмотрите по предыдущим судимостям Заварзина. Подполковник Пашунин имеет к ним какое-то отношение? Уже? Прекрасно… Так… Так… Да. Это прямая связь…
Виктор Федорович отключился от разговора и вернул мне трубку, ничего не объяснив. Я с армии привык, что старшие по званию делятся информацией только тогда, когда это необходимо. Видимо, у Скоморохова тоже была такая привычка. И бороться с этим, задавать вопросы было бесполезным занятием.
– Поехали. Перекусить потом успеем.
Мы вышли из дома. Неподалеку от мотоцикла стоял «Ниссан Тиана» с полностью тонированными стеклами. Не люблю я такие машины. О чем сразу и сообщил отставному подполковнику, желая выяснить, не сосед ли его какой на этой машине ездит.
– Соседи не ездят, – бросив в сторону машины короткий взгляд, сообщил Скоморохов. – Но машину эту я сегодня уже дважды видел. За нами ехала. Я тогда еще подумал, что люди не опасаются на штраф нарваться. Да и темно в салоне от такой тонировки. Регистрационный номер…
Я обернулся и убедился, что Скоморохов не ошибся, назвав буквы и цифры. И признался Виктору Федоровичу:
– Еще утром, когда полковник Валеревич назвал вас, я понял, что за нами должен увязаться «хвост». Противник знает, где я нахожусь…
– Это легче, когда он знает и мы о нем знаем. Но второго он не понимает, а мы понимаем. Следовательно, мы больше готовы к встрече. А оружие достать мы всегда успеем раньше.
– Сейчас разбираться не будем? – спросил я.
– Дождемся их активных действий. Не люблю нападать первым. Слишком много потом объяснять приходится. А объяснять словами то, что нам с тобой понятно на уровне ощущений, обычно бывает сложно…
* * *Наши пропуска в городское Управление внутренних дел были еще действительны, и потому мы могли пройти мимо дежурного без задержки. И прошли бы, если бы дежурный сам знаком не остановил нас.
– К Радимовой? – поинтересовался он.
Я согласно кивнул.
– Она в подвале. Там к задержанному жена пожаловала. Вместе с адвокатом. Радимова с ними беседует.
– Людмила Заварзина? – сдержанно поинтересовался Скоморохов.
– Так точно, Заварзина Людмила Сергеевна, – заглянув в журнал регистрации, сообщил дежурный. – Пять минут назад они спустились в подвал вместе с Радимовой.
– Нам туда можно пройти? – поинтересовался я. – Караульные пропустят?
– Даже нужно, – из-за моей спины сказал начальник уголовного розыска подполковник Котов. – Пойдемте вместе. Я тоже хочу поприсутствовать…
Мы молча двинулись вслед за Василием Андреевичем в сторону лестницы. Признаться, меня подмывало спросить Скоморохова, почему он задал вопрос про жену «расписного» Николая Заварзина, только меня смущал вопрос, как правильно ее назвать – бывшей женой, гражданской женой, сожительницей или еще как-то. И еще интересовало, может ли сожительница, например, пользоваться теми же правами на свидание, что и официальная жена. И, пока я формулировал вопрос, чтобы его задать, мы уже миновали лестницу и остановились напротив двери знакомого нам с предыдущего вечера кабинета.
За дверью слышались голоса: один – слабый и вежливый – адвоката Альберта Борисовича Генина, обладающего интересной подпрыгивающей походкой, и другой – сильный, напористый, с рокотом, от которого подрагивала металлическая дверь, – видимо, Людмилы Заварзиной. Голоса капитана Сани слышно не было. Она, видимо, слушала…
Глава тринадцатая
Подполковник Котов проявил чудеса вежливости: предварительно постучал в дверь и только после этого открыл ее. Правда, ментовская душа не выдержала – открыл он дверь до того, как ему ответили.
Капитан Саня, как и минувшим вечером, сидела за столом. С торца стола стоял адвокат с подпрыгивающей походкой. Сейчас он не подпрыгивал, видимо, только потому, что стоял на месте. На стуле перед столом сидела крупная женщина с суровым взглядом, которым она сразу окинула нас, вошедших вместе с начальником уголовного розыска. Голос капитана Радимовой я знал хорошо и потому понял сразу, что раскатистый напористый голос принадлежит именно этой женщине. А поскольку я уже знал, что это за женщина, хотя не знал того, что знал о ней Виктор Федорович, я
