Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, я вытащил из кармана пакет, набил его до половины сломанными ветками и листьями из попавшейся по пути кучи и направился к углу дома. Никто не обратит внимания на человека, который пошел выносить мусор, увидел полицейские машины, толпу и решил удовлетворить свое любопытство, глянуть, что там произошло. И такой человек обязательно подойдет прямо с мусорным пакетом. Любопытство всегда бывает сильнее, чем стремление сделать какое-то дело. Тем более дело не первой важности, которое может и потерпеть.
Я подошел к самому углу, остановился за спинами людей, не высовываясь вперед. Как раз в этот момент два здоровенных, как откормленные на убой быки, санитара выносили из подъезда на носилках тело, упакованное в черный пластиковый мешок. Увидеть, чье это тело, и понять характер ранений у меня возможности не было. Но кто-то тронул меня за плечо. Периферийным зрением я видел, как этот человек выдвинулся из толпы. Это был Наиль.
Я кивнул ему и двинулся за угол, в сторону помойки. И услышал, как Наиль, тяжело ступая и вздыхая, двинулся следом. Забросив мешок в мусорный контейнер, я обернулся.
– Что там случилось?
– А ты не знаешь?
– Только-только подошел.
– Касана убили. У твоей двери. Ты был дома?
– Был. Как мы расстались, пошел домой. «Повязал» трех ментов, поговорил с Касаном. Его не тронул. Он обещал ментов развязать только через полчаса. Я ушел. Как убили? Чем?
– Голову раскроили. Похоже, топором.
– Понятно. Значит, Касан вернулся в квартиру за топором. Меня опередил. Я сейчас тоже за ним шел. Знал, что его украсть пожелают. И тот, кто с ним пришел, топор забрал, убил Касана, а теперь убьет старуху…
Глава четвертая
– Значит, это не ты его?
– Мне топор ни к чему. Я умею убивать голыми руками. Но я понял, что случилось. Извини, Наиль, мне некогда. Нужно старуху спасти.
– Кто же его тогда?
– Не знаешь такого – советника юстиции Пашунина? Или, по-другому, подполковника юстиции. Следователь следственного управления.
– Не знаю. У меня таких знакомых нет.
– Если встретишься, держись от него подальше. Очень опасный человек. Думаю, он сам Касана убил или послал кого-то… А ты, если встретишься, контакта избегай. Даже если какую-то помощь будет предлагать. А он здесь может появиться. Будет моей личностью интересоваться. Соседей опрашивать. Я сам до него доберусь. В любом случае доберусь. Но сейчас мне некогда. Номер трубки своей скажи только, чтобы контакт поддерживать.
Наиль мрачно назвал номер.
– Следак, значит… Кстати, кто-то мне что-то говорил про гнилого следака. Вспомню, сообщу. Удачи тебе, сыщик…
Я пожал Наилю руку, увидел, как к двум ментовским машинам присоединилась «Газель», надпись на борту которой я не мог прочитать из-за темноты, но не сомневался, что это машина следственного управления. Я не знал Пашунина в лицо, но он мог меня знать. Лучше было уйти раньше, чтобы не оставить около подъезда несколько ментовских трупов.
Уходил я тем же путем, которым пришел, – вокруг своего дома, через кусты вдоль забора детского садика. Уходил невидимым и на ходу обдумывал ситуацию. Уже около торца девятиэтажного дома я остановился и позвонил капитану Сане.
Она ответила сразу, словно трубку в руке держала.
– Привет. Ты где?
– Недалеко от тебя.
– И, конечно, в курсе того, что произошло?
– Если ты про убийство Касана, то я почти в курсе. Правда, близко не подходил и ни с кем из вашей братии не разговаривал…
– И хорошо. Иначе тебя сразу задержали бы. Убийство у дверей твоей квартиры.
– Глупо пытаться так меня подставлять. Не слишком, по крайней мере, умно. Любой сержант из дежурной машины сообразит, что я сумел бы убить так, чтобы следов не оставить. Или в квартире, или где-то в стороне от квартиры.
– Зачем Касан вернулся? Он же уехал вместе с изуродованными тобой бойцами областного СОБРа…
– Ты меня спрашиваешь?
– Риторический, считаешь, вопрос?
– Конечно. Но я могу тебе ответ дать, если ты мне сумеешь объяснить, почему Касана не отправили снова в камеру СИЗО.
– Это я объясню. Оказывается, дело было прекращено еще утром. И отпустить его должны были утром. Это Котов выяснил. И мне сообщил. Я так предполагаю, что подполковник Пашунин пообещал Касану свободу за услуги по вскрытию твоих дверей… Просто обманул.
– Да. Так и было. Я же уже говорил тебе. Ты, наверное, пропустила мимо ушей…
– И сказал ему, что слово сдержит. Но зачем-то еще раз послал в квартиру. Теперь за тобой очередь. Объясни мне – зачем? Что там у тебя есть ценного для Пашунина? А что Касан пошел не по собственному желанию, я могу предположить.
– За топором…
– То есть?
– У меня среди инструмента есть небольшой плотницкий топор. Скорее, даже топорик, типа туристического. Купил, когда ремонт делал. Для полного набора инструментов. Хотя работать им так практически и не пришлось. Помню, только старый плинтус однажды им отрывал, а больше и в руки не брал. Без дела инструмент пролежал.
– А зачем Пашунину твой топор?
– Чтобы убить сначала Касана, который мог дать против него показания, а потом и ту женщину, что якобы видела меня во дворе, где произошло убийство, с топором. Подозрение падает на меня автоматически. Я знал о ее показаниях. Если хочешь женщину спасти, узнай срочно, куда она поехала…
– К сыну, в поселок Плановый, – резко оживилась капитан Саня, понимая, что требуются срочные действия. В такие моменты она всегда резко оживляется, это я уже знал по опыту.
– Это я помню. Мне нужен точный адрес. Я постараюсь не только предотвратить убийство, но и задержать преступника. У меня это пока единственная возможность оправдаться. Теперь все зависит от тебя. Если я женщину не спасу, меня
