Закончив говорить, спросил Соломона Наумовича:
— Все слышали? Тогда я Вас покину, мне надо договориться о пропуске микроавтобуса на территорию и размещения приехавших.
— Карим Юсуфович, когда пойдете встречать, не сочтите за труд, зайдите за мной, я с Вами пройдусь. Мне надо с ними переговорить и договориться о нашем распорядке. Договорились?
Карим быстро разыскал Али Амоновича, директора по хозяйственной части, в ведении которого был и сам гостевой отсек, и возможность пропуска на территорию. Тот уже имел с ним дело, знал, кто он и зачем здесь, на комбинате. Без долгих разговоров, выслушав, позвонил по внутреннему телефону сначала заведующей этим отсеком:
— Гуля, распорядись подготовить комнату на двоих. Чтобы все там было готово к приему. Они подъедут через час.
Затем в охрану, начальнику этой службы:
— Шамиль, надо пропустить микроавтобус с номерами… на территорию комбината. Да, да, мы тут встретим их. Это гости, по делу к Ошеру Мендловичу. Он распорядился… Нет, ненадолго, через пятнадцать минут они уедут. Нет, нет, никаких пропусков, паспортов, ничего, просто заедет микроавтобус и уедет. Не беспокойся, под мою ответственность. Можешь сам спросить у Ошера Мендловича, сошлись на мое распоряжение. Но учти, он очень занят, у него завтра важная встреча, готовится и просил его не беспокоить. Сам знаешь, каков он в это время. Хорошо, хорошо встретим, не беспокойся, мой заместитель встретит.
Али Амонович бросил в сердцах трубку, выругался. Посмотрел на Карима.
— Ну все, я Вашу просьбу выполнил. Мой заместитель вместе с Вами встретит приехавших и отведет к Гуле, а она уже разместит их сама. Микроавтобус придется сразу же отправить обратно, таков порядок, иначе придется оформлять пропуск, а мне Ошер Мендлович категорически приказал этого не делать.
Карим поблагодарил и ушел.
В назначенное время он, Соломон Наумович, заместитель директора по хозяйственной части встречали микроавтобус… Первым вылез Иркин, они обменялись рукопожатием:
— Все, гости доставлены, они сыты, — весело доложил он и добавил, — никаких происшествий не случилось.
Иркин заглянул в салон и пригласил:
— Выходите, гости дорогие, вас встречают.
Первым вылез невысокий, сухощавый, неопределенного возраста от шестидесяти до семидесяти пяти, мужчина с венчиком седых волос, старомодными очками, сидевшими на крючковатом носу. Увидев среди встречающих юриста, он оживился, тут же пошел к нему, протягивая руку. Они пожали друг другу руки. По всему было видно, что эта встреча им обоим радостна, как радостна двум заматерелым бойцам, убедившимся в своем боевом братстве на предстоящем ристалище, коих они уже пережили немало. Второй, вылезший из микроавтобуса — крепкий, рослый, с лицом русского интеллигента Серебряного века, был более громогласным:
— О-о, Соломон Наумович! Какая встреча! И где — у черта на куличках! Второй день то едем, то летим, то опять летим и, наконец, снова едем, да еще и колесим по городку. Но, скажу тебе батенька, сей молодец нас отменно накормил! Я, брат, даже и не подозревал, что в этих краях есть такие блюда, кои и нашим, настоящим русским, не уступают. Жаль, он не додумался по чарке поднести. Как, Прокопий?
Тут он хлопнул сухощавого по плечу, отчего тот буквально изогнулся. Видимо, зная привычку своего спутника, сухощавый тут же спрятался за Соломона Наумовича. Но это нисколько не смутило «добра молодца». Он в два шага приблизился к юристу, обнял его своими ручищами и смачно «по-русски» расцеловал одутловатые щеки, затем, отстранившись, всмотрелся:
— Да ты, братец, даже похудел на местных харчах! Что так, ведь в этой кухне всё есть! Может, просто желудок не принимает, но ты не тушуйся, всё наладится, в конце-то концов, просто уедешь и всё.
И с этими словами гулко хлопнул его по пухлой спине. Соломон Наумович точно также, как и Прокопий Прокопьевич, поспешил спрятаться за Карима. Но и это не смутило молодца, он шагнул к Кариму и радостно гаркнув:
— А-a, это претендент на комбинат. Вот он каков, а я-то, едучи сюда за тридевять земель, все гадаю. Надо же, представлял его в виде Прокопия или, в крайнем случае, в виде Соломона, а он — вишь каков.
С этими словами он по своей привычке хлопнул Карима по плечу. Стукнул и удивился его реакции — стоит, не шелохнулся! Не покривился! Не поверив своим глазам, снова хотел было повторить, но его опередил Карим. Последовал уже его удар, с виду очень похожий на предыдущий, но реакция была совсем другая. Молодец онемел, руки повисли плетьми, рот раскрылся, глаза выпучились. Все ошеломленно уставились на психолога. Установилась тишина, которую прервал тихий голос Карима:
— Извините, господин. Не знал, да и не мог представить, что Вы так можете прореагировать.
Эти слова вывели психолога из столбняка, в котором он, похоже, находился все это время. Сделав неуверенно шажок, другой, протянул ручищу:
— Рад познакомиться с настоящим мужиком! Арсений Аркадьевич к Вашему сведению. Послан самим Петром Васильевичем на усиление этой парочки, которая, — тут он громко захохотал, — которая способна любого заставить раздеться на законных основаниях.
Видимо всё-таки мужская гордость не дала ему просто так сдаться. Он, в своем рукопожатии, постарался продемонстрировать силу, но и тут получил свое. Вдруг изогнулся, рука снова безвольно повисла. Ему пришлось долго трясти ее, помахивая в разные стороны своей головой в знак величайшего удивления, да и конфуза тоже. Наконец, приведя свою длань в чувство, надо отдать ему должное, честно признался:
— Не ожидал, что такое возможно. Как младенец! Раз — и соляной столб. Два и вместо руки — тряпка. Чудеса, да и только! Ну и молодец, теперь верю — он есть тот, кто сумеет взять за рога этот комбинат. Так, кто поведет нас в наши апартаменты? Ты?
Он шагнул к заместителю директора — невысокому юркому мужчине лет двадцати пяти. Тот уже уяснил его манеру хлопать по плечу,
