— Стоп! Притормози, дорогой, — остановил диспетчера Тол. — От твоих комментариев мурашки по коже. Мог бы просто сказать, мол, вылетите сейчас — хана вам, ребята.
— Нет-нет, что вы! Все не так страшно, — поспешил реабилитироваться диспетчер. — Циклон еще слишком далеко. Полную силу он наберет часа через полтора, а то и два. Вам лететь всего тридцать минут. Так что до Сабетты доберетесь без приключений.
— Какого же ты лешего нам тут страха нагонял? — возмутился Тол.
— Ничего я не нагонял, — обиделся диспетчер. — Вы вопрос задали, я на него ответил. Подробно, со знанием дела.
— Ладно, командир, не обижайся, — сказал Тол и улыбнулся. — Гони сюда своих пилотов. Вылетать пора, пока твой циклон нас не нагнал.
Диспетчер скрылся в здании и спустя пару минут вышел оттуда с двумя пилотами. Они в знак приветствия пожали руки пассажиров. Потом все заняли места в вертолете.
Перед стартом пилоты снабдили Брига и Тола летными шлемами с встроенными наушниками.
Когда сапер спросил, для чего это нужно, первый пилот пожал плечами и коротко бросил:
— Безопасность.
Расспрашивать Тол не стал. Везде есть свои правила, которые надо выполнять. Терять время на выяснение ненужных деталей взрывных дел мастер не хотел.
Кроме этого самого спасательного вертолета, других машин на площадке не было, поэтому процесс получения разрешения на взлет выглядел простой формальностью. Тем не менее пилот и диспетчер провели традиционный ритуал. После чего двигатели заработали, лопасти начали вращение, и машина плавно поднялась с бетонной площадки.
Скорость вертушка набрала быстро. Спустя несколько минут поселок Сё-Яха превратился в малюсенькую точку, а потом и от нее осталось лишь воспоминание. Вертолет уверенно шел сквозь плотные слои облаков.
Машина преодолела две трети пути, когда в наушниках спецназовцев зазвучал голос пилота. Он сообщил о том, что циклон, обещанный синоптиками, надвигается быстрее, чем предполагалось. Видимость ухудшилась, поэтому придется снизить высоту, иначе можно будет и пролететь мимо цели.
Пилот велел пассажирам пристегнуться и начал производить необходимые манипуляции. Резкий скачок вниз заставил тела спецназовцев приподняться. Он по инерции вытягивал их из кресел. Предупреждение пилота оказалось не лишним. Тол, обычно пренебрегающий всеми правилами, едва успел защелкнуть карабин на ремне безопасности.
Снижение длилось недолго, но, видимо, не особо помогло. Вертолет начало потряхивать.
Бриг воспользовался микрофоном и поинтересовался, что не так на этой высоте. После непродолжительной паузы пилот все же дал честный ответ. Оказалось, что машина попала в ливневую полосу. На этой высоте вода еще не превращалась в лед, но стоит вертушке спуститься чуть ниже, и корпус ее тут же покроется коркой.
— С этим можно как-то бороться? — спросил Бриг.
— Придется немного изменить курс. Уйдем влево километров на двадцать, потом вернемся. Пройдем ливневую полосу, попробуем стряхнуть воду, — сообщил пилот.
— Стряхнуть воду? Это как же? Тряпочкой протереть? — пошутил Тол.
— Придет время, увидите, — уклончиво ответил пилот и прервал связь.
В режиме тряски вертолет пребывал десять минут. Чтобы не перегружать машину, пилот снизил не только высоту, но и скорость полета. Теперь вертушка давала всего-то около восьмидесяти километров в час. Для двигателей это был не самый оптимальный вариант, но выбирать не приходилось. Иначе обледеневшая машина рухнет вниз, и тогда никакие двигатели ее не спасут.
Как только тряска закончилась, пилот снова заговорил. Он велел спецназовцам не покидать кресла и ни в коем случае не отстегивать ремни.
— Сейчас мы немного повисим вниз головой, — сообщил он.
Бриг хотел задать вопрос, для чего это надо, но посчитал момент неподходящим. В наушниках зазвучали команды, смысл которых он не совсем понимал, но интуитивно чувствовал, что любые расспросы будут лишними. Поэтому майор откинулся на спинку кресла и молча слушал разговоры членов экипажа.
Уверенный голос первого пилота перемежался с низким басом второго. Перехожу на ручное управление, меняю курс, включить противообледенительную систему, начать впрыск, проверить крен. Этот сугубо профессиональный разговор был так насыщен сленгом, что понять его смысл для обычного человека становилось совсем невозможно. Опускаю рыло, следи за копчиком, мясорубку не оторви, слоечка пошла, пора махало освобождать и все в таком духе.
Тол какое-то время хлебал эту словесную кашу, потом не выдержал и громко прокричал в микрофон:
— Парни, если вы и дальше собираетесь всю эту хрень нести, то хотя бы связь вырубите. От ваших копчиков и слоечек под ложечкой сосет.
— Черт, Леха, ты что, уши не вырубил? — прозвучало в наушниках, и связь прервалась.
Наступившая тишина пролилась успокоительным бальзамом на души пассажиров. Но такая благодать длилась совсем недолго. Спустя несколько секунд спецназовцы почувствовали, как машину начинает клонить вниз. Теперь в креслах их удерживали лишь крепкие ремни да руки, намертво вцепившиеся в подлокотники.
Машина приняла вертикальное положение и замерла на несколько секунд. Потом ее корпус мелко завибрировал, будто по нему пошел ток высокого напряжения.
Тол закрыл глаза и мысленно простился со всем этим миром. Бриг вдавил ноги в пол, пытаясь удержаться в кресле.
Внезапно вибрация прекратилась. Машина постепенно встала так, как ей и было положено.
В наушниках снова зазвучал голос пилота:
— Поздравляю вас, товарищи спецназовцы. Операция по сбросу льда прошла успешно. Держим курс на Сабетту.
— И тебе не хворать, господин хороший, — расслабляясь, пошутил Тол. — Вам бы в пассажирский салон не мешало горячительных напитков добавить. От стресса.
— В наличии только подгузники, — заявил пилот. — Но выдавать их сейчас уже слишком поздно.
Шутку пилота Тол оценил, но отвечать не стал.
В иллюминаторе показались огни аэродрома Сабетты. Здешняя площадка была оборудована куда лучше. Ее освещали яркие огни противотуманных фонарей. Посадку пилот произвел без осложнений.
У трапа стоял внедорожник с Чипом за рулем.
Бриг и Тол пересели в машину, и она помчалась к заводским строениям. По дороге Чип сообщил товарищам последние новости. Все рабочие в срочном порядке эвакуированы в поселок. Охрана еще на месте, но за территорией завода. В центральном здании остались
