шла от Мидтауна на север через Пятую авеню. Она стала южным продолжением четырехполосной трассы, проходившей через Вашингтон-Сквер-парк. Эта трасса соединялась со скоростной магистралью у Брум-стрит. Прямоугольный парк площадью 4 гектара в центре Гринвич-Виллидж был центром квартала еще с XIX века. В 1892 году здесь была установлена триумфальная арка, созданная Стэнфордом Уайтом. Большой фонтан, тенистые аллеи и многочисленные скамейки делали этот уголок любимым местом отдыха жителей квартала, детей, туристов, студентов и преподавателей Нью-Йоркского университета, расположенного неподалеку. Через парк с севера на юг, прямо под триумфальной аркой, проходила узкая дорога, но обычно она была закрыта для движения. В 1935 году Мозес решил, что этот парк и прилегающие к нему узкие улочки – это бутылочное горлышко, замедляющее автомобильное движение в городе. Он решил расширить периферийную улицу, но этот план был отклонен из-за жалоб университета. Но к 50-м годам, имея за плечами долголетнюю успешную карьеру, Мозес пошел на решительные действия. Его планы не просто включали трассу через центр парка – Южную Пятую авеню, он собирался снести промышленные и жилые здания на 5 гектарах, южнее Четвертой улицы, назвав их «трущобами». Он предложил осуществить на этом месте проект по статье 1 закона о жилье – возвести Юго-Восточную Вашингтон-сквер⁴.

Когда весной 1952 года распространились слухи об этих планах, местные жители начали протестовать. Один из них написал: «Демократия позволяет гражданам высказывать свое мнение о будущей судьбе своих кварталов. Мы призываем назначить публичные слушания, в которых могли бы принять участие местные жители. Только после этого можно принимать какие-то решения. Мы имеем право участвовать в планировании собственных кварталов»⁵. Но Мозес подобных взглядов на демократию не разделял. Он категорически парировал: «Совершенно очевидно, что такие вопросы не могут решаться на массовых митингах». Почувствовав полное пренебрежение их интересами, группа жителей, состоявшая по большей части из матерей, дети которых играли и гуляли в парке, организовали совещание в городской бюджетной комиссии, которая и должна была утверждать планы Мозеса. Им удалось добиться временной приостановки проекта. Газета «New York Times» вышла с заголовком, очень точно отражавшим чувства Мозеса: «Проект строительства новых дорог через парк Вашингтон-сквер остановлен по требованию женщин»⁶.

Одной из этих женщин была Ширли Хейс, некогда подававшая надежды актриса, а ныне – мать четырех детей. Она активно выступила в защиту парка, организовала специальный комитет, собирала подписи и требовала предоставления парку особого статуса. Парк действительно был прекрасным местом, где спокойно могли играть дети, где взрослые встречались, чтобы отдохнуть и пообщаться друг с другом. Гринвич-Виллидж никак нельзя было назвать «трущобным» районом. Это был эффективно функционирующий район, где проживало множество людей. Для Манхэттена он всегда был уникальным: узкие улицы, короткие кварталы, небольшие местные парки, невысокие дома, где располагались промышленные предприятия, магазины, офисы и жилые квартиры. Состав населения был очень смешанным – здесь проживало много итальянцев и ирландцев. Вест-Виллидж возникла в XVIII веке, до принятия плана 1811 года. Району удалось сохранить свою необычную планировку: центральные городские магистрали, расположенные западнее Шестой авеню, сворачивали на север, а улицы, пересекающие кварталы, сворачивали на юг, что весьма осложняло навигацию в районе – например, нелегко было определить, где Западная Четвертая улица пересекается с Западной Тринадцатой улицей.

Если другие группы активистов говорили о компромиссе – например, об уменьшении масштабов проекта, то Хейс и ее комитет выступали категорически против любого дорожного строительства в парке. Они видели результаты работы Мозеса в других районах и точно знали, что любые уступки проектам «городской модернизации» сразу же приведут к крупномасштабному строительству. Активисты Хейс твердо стояли на своем. Они обладали политической дальновидностью и понимали, что бюджетная комиссия состоит из выборных чиновников – мэра Роберта Вагнера, пяти президентов округов и двух представителей, избранных от всего города. Следовательно, эти политики должны прислушиваться к голосам организованных избирателей. Активисты стали собираться на митинги, протесты в парках, широко использовали средства массовой информации, особенно «новое» средство – альтернативный еженедельник Village Voice, который начал выходить в 1955 году. Еженедельник оказался идеальным местом обсуждения будущего Нью-Йорка. Редактор его, Дэн Вулф, писал: «Мы считаем, что любое серьезное строительство в парке Вашингтон-сквер станет началом конца Гринвич-Виллидж как сообщества… Гринвич-Виллидж станет еще одним безликим местом»⁷.

Подобные протесты никак не могли убедить Мозеса и его союзников из мира большого бизнеса. Они считали дороги важнейшим средством модернизации. Помощник Мозеса, Стюарт Констебль, попросту отмахивался от жителей самым любопытным образом: «Мне нет дела до того, что чувствуют эти люди [из Гринвич-Виллидж]… Они – досадная помеха. Там собралась отвратительная кучка художников»⁸. Но активисты не испугались, и борьба против Роберта Мозеса стала резонансным делом. Она сплотила местных жителей и привлекла внимание известных личностей, таких как антрополог Маргарет Мид и социолог Льюис Мамфорд, которые назвали план перестройки города «гражданским вандализмом». Уильям Холлингсворт Уайт из журнала Fortune (его книга 1956 года «Человек организации», посвященная тем самым руководителям крупных корпораций, которые стояли за Мозесом, вышла тиражом 2 миллиона экземпляров) говорил, что «городская модернизация» – это «концепция людей, которые не любят города», и все подобные проекты приводят к «колоссальным сокращениям… исчезновению городского уюта и всего, что делает город человечным». В июне 1958 года профессор Колумбийского университета Чарлз Абрамс, занимавшийся городским планированием, с восхищением назвал противодействие Мозесу эпохальным «восстанием горожан против уничтожения их ценностей, пешеходов против автомобилей, общества против проекта, дома против бездушной застройки, района против строителей, человеческого разнообразия против неудовлетворительной стандартизации». Профессор сурово осуждал господство дорожных инженеров в городском планировании. Он осуждал «бездумное разрушение, характерное для эпохи правления линейки и циркуля 1935–1958 годов», и восхвалял «новое открытие того хорошего, что есть в наших городах» – разнообразие, чувство общности и небольшие размеры.⁹

Призывы уменьшить масштабы новых дорог не возымели на Мозеса никакого действия. Напротив, он еще больше расширил проектируемые трассы – до 150 метров. Среди матерей Гринвич-Виллидж, боровшихся за защиту своего района, собиравших подписи, участвовавших в демонстрациях и выступавших с пламенными речами, была Джейн Джейкобс. Вместе с мужем и тремя детьми она жила в Вест-Виллидж¹⁰. Она запомнила единственную личную встречу с Робертом Мозесом на весьма бурном совещании бюджетной комиссии: «Он стоял, вцепившись в поручни. Чувствовалось, что противодействие приводит его в настоящую ярость». Джейкобс запомнила, как Мозес кричал: «Никто не выступает против моего проекта – НИКТО, НИКТО, НИКТО – только кучка, жалкая кучка МАТЕРЕЙ!» И, заявив это, он пулей вылетел из зала»¹¹.

В 1958 году была сформирована крупная группа активистов – Комитет по совместной борьбе за закрытие парка Вашингтон-сквер для движения автомобилей. Председателем ее стала Джейн Джейкобс. Активисты собрали 30 000 подписей за