Они встретились глазами.
Брови мужчины приподнялись, он скользнул по лицу лейтенанта оценивающим взглядом, и Константин почувствовал, что его словно разобрали на части и собрали вновь. Тем не менее оглянулся он не сразу, а только через десяток шагов, но увидел лишь две спины: округлую – толстяка с плешью на затылке, и подчёркнуто прямую, стянутую к пояснице без единого лишнего сантиметра – бритоголового мужчины. Захотелось догнать его и представиться, но Яшутин отмахнулся от этой мысли, подумав, что в пансионате и в самом деле встречаются интересные личности.
Коттедж под номером 11 оказался закрытым. Проходившая мимо женщина в зелёном фартуке заметила топтавшегося у двери Константина, остановилась.
– Вам кто нужен, молодой человек?
– Рябоконь Марк Ефимович.
– Он в бассейне со своими девочками. Каждое утро там пропадает, а иногда и вечером, после бани.
– Что за девочки? Он с детьми приехал?
Женщина улыбнулась, поправила выбившуюся из-под платка прядь волос.
– Детьми называть я бы не стала, эти девицы заехали сюда раньше, присоединились к компании товарища Рябоконя и теперь всё время проводят с ним.
– Понятно, так сказать, ансамбль песни и пляски, либо шоу-балет. А где у вас бассейн?
– Справа от теннисного корта, на большую теплицу похож. Вам до конца прямо и налево.
– Спасибо.
Константин дошёл по асфальтовой дорожке до корта, открыл дверь и ещё в небольшом холле сооружения услышал смех, весёлые женские голоса и плеск воды. Из раздевалки на стук двери выглянула ещё одна женщина средних лет, в белом халате.
– Вы к нам? Переодеться взяли, полотенце?
– Я на минутку, – сказал Константин, – у меня важное дело к одному отдыхающему. Можете позвать?
– Кого?
– Марка Ефимовича. Знаете такого?
– Кто ж его не знает. Он уже заканчивает процедуру, подождите несколько минут.
Константин улыбнулся на слова «заканчивает процедуру», кивнул.
– Хорошо, подожду.
Оглядевшись, он сел на скамеечку у стены, над которой висели предупреждающие таблички, фотографии и инструкции для купающихся.
Ждать пришлось около двадцати минут.
Наконец хор восклицаний и плеск воды за стеной стихли, затем из раздевалки со смехом вывалилась компания юных девиц роскошных форм – две блондинки и две брюнетки, за которыми появились мужчины: два рослых парня и моложавый толстяк лет сорока пяти, с залысинами, острым носом и маленькими маслеными глазками неопределённого цвета. Константин понял, что это и есть «известный блогер» и он же начальник Управления опеки Наро-Фоминска Рябоконь. Спортивный костюм бежевого цвета с красными «лампасами» облегал его фигуру, подчёркивая солидный животик, однако толстяка это не смущало, как и девушек.
Константин встал.
– Марк Ефимович?
Толстяк остановился. Парни, идущие следом, повернулись к Яшутину с одинаковой готовностью защищать хозяина, и лейтенант понял, что они скорее играют роль телохранителей, нежели приятелей.
– Мы знакомы?
– Вы знакомы с моей сестрой Зинаидой Кириленко, – сказал Константин с ледяной полуулыбкой. – Помните? Несколько дней назад вы подписали распоряжение забрать у неё детей.
В глазах Рябоконя промелькнула тень, он нахмурился.
– Не помню… обратитесь в отдел защиты прав…
– Я уже обращался и очень разочарован объяснениями ваших сотрудников. Мне бы хотелось знать, вы лично были в деревне Митяево, где живёт моя сестра? Знакомились с тем, как она живёт? Разговаривали с детьми?
– Нет, но это не обязательно…
– Это обязательно, уважаемый гражданин начальник! Как вы могли решить судьбу семьи, не зная о ней ничего?
Рябоконь пожевал губами, косо посмотрел на продолжавших перешучиваться девиц.
– Гражданин…
– Лейтенант Нацгвардии Яшутин, – в третий раз за день представился Константин.
– Э-э… гражданин… товарищ офицер… я в отпуске, этим делом занимался старший инспектор Пехов и…
– Виталина Григорьевна.
Рябоконь снова начал жевать губы.
– Да, они представили исчерпывающую информацию…
– Абсолютную ложь, основанную на доносе соседей!
– Обратитесь в суд…
– К чёрту суд! – вскипел Константин. – Я к вам обращаюсь! Требую немедленно разобраться и вернуть детей домой! Вы можете отдать приказ своим подчинённым, пусть съездят в приют и заберут детей!
Рябоконь снисходительно усмехнулся.
– Это невозможно… как вас там… мы имеем на руках все доказательства и документы…
– Какие доказательства?! Какие документы?! Я родной брат Зинаиды и знаю, в каких условиях живёт сестра!
– Ей грозит лишение родительских прав…
– За что?! Она никаких преступлений не совершала, не пьёт и не гуляет! Вы хотя бы прочитали донос как следует!
– Я не желаю разговаривать с вами в таком тоне! – Рябоконь отвернулся и пошёл к двери, где его ждали оживлённо переговаривающиеся девицы. – Зайдите ко мне через недельку.
Константин слепо шагнул к нему, борясь с желанием свернуть шею начальнику службы опеки. Двое парней заступили ему дорогу. Первый – мускулистый, в чёрной майке и шортах, вытянул вперёд ладонь.
– Замри, охламон, не понял, с кем разговариваешь?
– Я даже собакой не могу его назвать! – выдохнул Константин. – Животные не такие звери, как люди!
– А по рылу не хочешь за оскорбление?
Константин не выдержал; сказались отсутствие отдыха, нервное напряжение и тревога за детей. Переход в состояние боевой реакции длился долю секунды. Затем рука парня оказалась в руке лейтенанта, он дёрнул его на себя, согнулся, подставляя плечо, и перебросил здоровяка через себя.
Второй спортсмен, с широким двойным подбородком, кинулся на Яшутина, по-боксёрски нанося удары, и Константин поймал его на приём, бросил через бедро, заламывая руку и припечатывая парня к полу.
Девицы восторженно завизжали.
Первый телохранитель Рябоконя подхватился с пола, ошеломлённый падением, намереваясь продолжить драку, но Константин остановил его жестом:
– Стой, где стоишь!
