Словно догадавшись о моих мыслях, Вейсман энергично закивал.

— А ну стоять! — за поворотом в основной коридор громыхнул хриплый голос того самого рыжего фраера, что конвоировал меня. — Куда намылилась? Ко мне иди, цыпа...

— Иду уже, иду... — в ответ раздался хныкающий плаксивый женский голосок. — Вы же меня не убьете? Ну пожалуйста...

— Это смотря, как себя вести будешь, — глумливо хохотнул парень. — Ты смотри, пропустили в спешке такую красавицу...

Сразу после этих слов раздались два едва слышных щелчка, а потом что-то тяжелое глухо упало на пол. Не понял?

Я осторожно выглянул и увидел в коридоре высокую стройную женщину в парчовом длинном халате, осторожно трогающую вышитой бисером меховой тапочкой распростертое на полу неподвижное тело. На голове у нее был намотан массивный тюрбан из пушистого махрового полотенца, в правой руке она держала объемистую сумку, а в левой поблескивал маленький никелированный пистолетик.

Вейсман вдруг громко чихнул — и в то же мгновение меня взяли на прицел. Двигалась дама на удивление проворно.

— Свои... — громко выдохнул я, на всякий случай отпрянув назад. С такой станется, влепит пулю и даже не спросит, как зовут. — Свои, говорю, опустите оружие.

— Свои, свои, — с готовностью подтвердил кок, с опаской высунув свой нос из-за угла. — Я вас сегодня кормил супчиком из кефали с раковыми шейками...

— Ой! — обрадованно охнула женщина и, причитая на ходу, стремительно метнулась к нам.

— Я уже шла в каюту из туалетной комнаты, а тут эти негодяи. Один... потом второй... Я так испугалась, так испугалась... К счастью, по чистой случайности в сумочке оказался мой браунинг...

— Простите... — я внимательно заглянул девушке в лицо. — Так вы уже двух... того...

— Ага... — дама истерично всхлипнула, несколько раз хлопнув длинными ресницами. — Мне та-а-ак страшно. Вот... — и вытащив из сумочки двумя пальцами еще один «смит-вессон», протянула его мне.

Надо сказать, несмотря на текущие по щекам дорожки слез и припухшие веки, выглядела она очень симпатично. Смуглая кожа, большущие карие глаза, носик с едва заметной горбинкой, ярко очерченные алые губы, выпавший из-под тюрбана на висок волнистый иссиня-черный локон — скорее всего, к славянской крови примешивалась добрая толика кавказской, а возможно, даже латиноамериканской.

— Простите, — незнакомка вдруг очаровательно потупилась, успев оценивающе стрельнуть на меня глазами, — я не представилась. Княгиня Кетеван Орбелиани.

— Все потом, — я с трудом оторвал от нее взгляд, забрал револьвер и передал его Даценко.

— Присоединяйтесь. Без команды даже не вздумайте палить. И ни шага в сторону.

Княгиня скорчила обиженную рожицу и пристроилась к нам в арьергард. Но замыкающей побыла недолго, потому что хитрый кок еврейской наружности как бы невзначай совершил сложный замысловатый маневр и опять оказался позади всех.

Нет, в самом деле, черт знает что. С более странной компанией мне никогда не приходилось ходить на дело. Хотя справедливости ради надо сказать, что я по жизни одиночка и почти всегда работаю один.

С трупа удалось разжиться почти новеньким «солдатским»[4] наганом с полным барабаном и десятком патронов россыпью. Княгиня, как там ее, видимо с перепугу, снайперски точно влепила ему одну пулю прямо в глаз, а вторую в переносицу, так что теперь рыжий выглядел не очень фотогенично.

О том, что каюта Шмуклеровича уже близко, засвидетельствовали звонкие вопли, эхом раздававшиеся в коридоре.

— А-а-а!!! Бабушку свою лапай, халамидник коцаный!.. — как пожарная сирена вопила какая-то женщина. — Штоб тебе хавло попрыщило, жертва аборта...

— Циля Абрамовна, — пояснил Вейсман и сладострастно причмокнул пухлыми губами. — Не женщина, а просто вулкан Везувий. И знаете, я за нее совершенно спокоен.

— Да отдай ты этим шлемазлам ключ... — в унисон женскому голосу заливался мужской тенор. — Они ж тебя изнасилуют...

— Твои слова да Богу в уши, может? дождусь на старости лет немного счастья... — верещала дама. — Нет у меня никакого ключа! Насилуйте на здоровье, штоб у вас цыцюрки поотпадали...

— Из его каюты, кроме как в коридор, другие выходы есть? — у меня в голове начали формироваться зачатки плана.

— Нет, — мотнул патлатой головой кок.

— Значит, слушайте сюда. Надо сделать так, чтобы эти идиоты выскочили наружу... — Я быстро изложил диспозицию и распределил личный состав по местам. — Николаевич, давай...

Купец довольно ощерился, хекнул и, мощно замахнувшись, врезал своим бревном по переборке.

Громыхнуло так, как будто пароход врезался в айсберг.

Гомон в каюте мгновенно стих, но почти сразу возобновился.

— Что за дела?!!

— Да нас на банку снесло, идиоты!

— Какая здесь банка, малахольный!..

— Давай на мостик!..

— Сам иди, нашел дурака!..

Я досчитал до трех, высунулся из-за угла, приготовился стрелять, рассчитывая, что матросики выскочили в коридор, но никого там так и не увидел. Блин, стратег хренов. Ну что же, пойдем длинным путем...

— Эй, малахольные, отзовитесь, — я позаимствовал у купца «смит» и пальнул в приоткрытую дверь Шмуклеровича. Пуля с треском эффектно выломала кусок филенки, а в каюте моментально наступила полная тишина, почти сразу же нарушенная торжествующим и неимоверно ехидным голосом Цили Абрамовны:

— Ага, халамидники, а я таки говорила, что будет вам кадухес на всю морду!

— Заткните пасть этой лярве!.. — бешено заорал Мирон и наглым тоном поинтересовался:

— А кто говорит такой смелый?

— Кристобаль Хозевич Хунта, — процедил я в ответ. — Но я сомневаюсь, что тебе, вшивик, о чем- то говорит это гордое имя. Слушай сюда, даю ровно три минуты, чтобы сдаться всем своим кагалом. В этом случае я посажу вас в лодку и отправлю домой. В противном — можешь сразу начинать себя отпевать. Троих твоих мы уже отправили на тот свет.

— А не боишься, что мы начнем пластать пархатых на ремни? — подпустив истерики в голос, выкрикнул Мирон.

— О чем бы ты ни подумал, фуфлыжник, я сделаю это раньше... — я про себя улыбнулся, какие же они все-таки предсказуемые. — Мне плевать на Сруля и его мадам. Режь на здоровье. Но знай, что через час к этой лоханке пришвартуется миноносец ВСЮР[5] и тогда, вместо букетов цветов, к тебе полетят гранаты. Нет? Ну и пес с тобой.

— Мля, я всегда знал, что это левая затея, — обреченно просипел чей-то голос в каюте.

— Заткнись, сука!.. — взвизгнул Ковалевич. — Он нас на понт берет...

— Да пошел ты... — раздался звук глухого удара, после чего у меня очень вежливо поинтересовались: — А какие гарантии, господин