— Обещаю... — тихо прошептал француз. — Я даже не знаю, как вас благодарить...

— Рано пока благодарить, — сварливо заметил я и приказал Аглае: — Госпожа Ниссен, присмотрите за ним, прошу вас.

А сам вернулся в казино. В любом случае с «графом» пришлось бы разбираться, так как левый «катала» мне здесь без надобности. Я думал сделать это немного по-другому, но так тоже должно получиться.

Но первым делом нашел уединенное место и проверил оружие Эмиля. Ага... пятизарядный карманный револьвер типа «Бульдог». Точную модель, увы, не знаю. Ствол длиной два с небольшим дюйма, производитель... а бог его знает, вроде как бельгийский, но игрушка качественная, дорогая, даже рукоятка с накладками из слоновой кости. И калибр солидный, миллиметров одиннадцать, если не больше. Сойдет. А для того, чтобы «шпилевого»[41] на испуг взять, тем более.

Спрятав револьвер в карман, я отправился искать баронессу Теодаракис и нашел ее в танцевальном зале.

К счастью, Гортензия оказалась во вменяемом состоянии, правда, расширенные зрачки свидетельствовали, что без кокаина или гашиша все-таки не обошлось. Увидев меня, она небрежным жестом отослала какого кудрявого красавчика, увивавшегося рядом с ней, и, поигрывая голосом, поинтересовалась.

— Ну как, Георгий, вы нашли себе здесь развлечение по вкусу?

— Мне здесь нравится, баронесса, — ответил я чистую правду.

— А мне скучно, — пожаловалась гречанка. — Увы, Егорий наотрез отказывается появляться со мной на публике. Может, воздействуете как-нибудь на него? Кстати, а где ваша спутница?

— Я оставил ее с Эмилем де Лувиньяком. Мальчишка от чего-то жутко фрустрирует.

— Опять, наверное, проигрался вдрызг, — пренебрежительно фыркнула баронесса. — Но мальчик хороший, не испорченный, из богатой семьи. И наивный, как пятнадцатилетняя девчонка. Кстати, вы танцуете танго?

Гм... танцую ли я танго? Конечно же танцую.

— О да, мадам...

Надо сказать, Гортензия оказалась прекрасной партнершей, да и я тоже не ударил в грязь лицом, так что, когда закончился тур, нам рукоплескал стоя весь зал. Но не это главное, главное в том, что пока мы танцевали, я узнал очень многое о «графе» Сальваторе. И о спутнике княгини Орбелиани. Но на данный момент меня больше интересовал именно шулер.

Баронесса высказывалась о нем в крайне пренебрежительной степени, так как испанец игнорировал дам и пользовался популярностью у молодых аристократов, по некоторым признакам увлекающихся содомским грехом. А появился здесь по приглашению того самого Алекса Фицлана, какого-то мелкого дипломата из британского посольства в Константинополе. Который, дабы удержать возле себя брутального испанца, проигрывал ему ежедневно немалые суммы.

Хм, заднеприводные? Не ожидал. Ну что же. Пока все в масть. Работаем...

«Катала» проводил время в баре, рядом с ним терся его любовничек и еще пара поклонников.

Я пристроился у стойки, взял бокал с коньяком и негромко бросил ему в спину:

— Я впечатлен, граф, тем, как вы делаете «ласточкин хвост».

— Простите, — испанец резко развернулся и уставился на меня. — Мы представлены друг другу?

— Нет, но это и неважно.

— Кто это? — капризно поинтересовался у него Фицлан.

— Помолчите, Алекс, — резко бросил ему испанец. — Я ненадолго отлучусь.

После чего не оборачиваясь пошел в направлении туалетных комнат. Я через паузу последовал за ним.

Зайдя в туалет, он резко бросил:

— Итак, что вам надо?

Я спокойно закрыл дверь на защелку и обернулся к нему:

— Как вы думаете, сеньор Сальваторе, что будет, если охрана опознает в вас шулера?

— Да кто вы такой? — в голосе испанца послышалась угроза. — И кто вам поверит? Это бред сумасшедшего.

Я покачал головой и, коротко замахнувшись, ткнул кулаком его в солнечное сплетение. Все получилось, как надо, тело фон Нотбека не подвело, испанец мешком осел на пол. На узорчатую плитку звонко брякнулась наваха с костяными накладками на рукоятке, выпавшая из его рукава.

— Парень, ты, видно, плохо понял меня? «Резаные» колоды очень просто определить. С кем ты на одну руку мылишь?.. — я отбросил ногой нож и приставил револьвер к его голове. — Говори, иначе твои мозги смешаются с дерьмом.

— Что вам... вам... надо... — судорожно пытаясь втянуть в себя воздух, просипел шулер.

— Отвечай на вопрос, — сухо щелкнул взводимый курок. — Как ты подсунул в казино «бумагу»[42]? Сколько колод?

— Один из пит-боссов[43] помог. Генри... Генри Фаулер его зовут... Двести колод... Осталось едва ли десятая часть... — лихорадочно зашептал испанец. — Я поделюсь, поделюсь с тобой...

— Куда ты денешься. На колени, мордой к стене... — я отступил на шаг, подобрал наваху и сунул ее себе в карман.

Испанец мгновенно выполнил мое требование. И не стоит удивляться такой покладистости. Практически все шулера имеют аналитический склад ума, так что Сальваторе прекрасно понимает, что все козыри сейчас не у него на руках. Доказать шулерство особого труда не составит, после чего «графу» одна дорога — на корм рыбам в Босфор. Но перед этим испанец реально позавидует мертвым, потому что с такими, как он, в казино никогда не церемонились. Выход один — договариваться.

— Сколько сегодня «поднял»?

— Четыре с небольшим тысячи, — быстро ответил испанец. — Забирай все. Только отпусти.

— Деньги уже обналичил?

— Да. Они при мне, во внутреннем кармане.

Я взвесил в руке толстую пачку пятидесятифунтовых банкнот, помедлил немного и тихо сказал:

— Так уж и быть. Но сейчас немедленно покинешь казино, и чтобы утром твоего духу в Константинополе уже не было. Узнаю, что задержался в городе хотя бы на лишний час... В общем, ты меня понял. Теперь приведи себя в порядок и выходим. И не дай бог...

— Клянусь святой Марией Мадридской! — торжественно пообещал Сальваторе. — Никаких лишних движений, сеньор. Вы поступаете со мной по-человечески, и я не отплачу черной неблагодарностью.

— Вперед.

Я все-таки ожидал каких-нибудь фортелей с его стороны, но, к счастью, испанец оказался не дураком. Быстро и спокойно попрощался со своими знакомыми, попросил меня вернуть наваху, так как она принадлежала еще его деду, получил ее, а взамен отдал массивный серебряный перстень-печатку очень старинной и искусной работы с большим черным опалом, ограненным в виде прямоугольника. После чего покинул казино.

Конечно, можно было обчистить «графа» полностью, изъяв все, что он намутил здесь за все время пребывания, но это означало совершать лишние телодвижения: покидать казино, ехать к нему на квартиру, да и вообще грозило осложнениями. Так что я решил не беспредельничать, тем более парень честно здесь отработал и застолбил это место первым.

В общем, все прошло как по маслу, разве что Алекс Фицлан едва не прожег во мне дыру своими неприязненными взглядами. Да и