Писать про других людей нельзя – только про себя и эскритов.

Химик и учительница в красном пиджаке на экзамене были эскритами Ларисы Бойко. Именно поэтому Лариса так вела себя и не переживала за результат.

«Врач впустил нас, и мы зашли в реанимацию к Никите».

Врач-эскрит Такой реальный, чтобы не вызвать подозрение.

Врач, который мог бы впустить в реанимацию.

И дальше – самое сложное. Кровь морочо. Кровь, избавляющая от болезней. Спасающая жизни.

– Так, – Вагазов перевел взгляд с Леши на Ларису. – Я хочу, чтобы вы поняли. Кирова будет искать нас. Я пока не знаю, зачем ей морочо. Времени мало. Я научу вас всему, что знаю. Мы отправимся в Эскритьерру в самые отдаленные ее уголки. Когда придет время… вы сможете защитить себя.

– Леш, – отец сжал Лешину руку – Я не оставлю твоего друга, обещаю.

Они обнялись. Леша держал отцовские ладони и не хотел их отпускать – они только встретились и вот снова надо было прощаться. Может, навсегда.

Это цена, Мышкин.

– Леша, – Николай Витсель протянул руку. – Буду ждать вашего возвращения. И… можно на пару слов?

– Да?

Они отошли.

– Послушайте, Леш, – Витсель приобнял Мышкина за плечи, – если вы когда-нибудь об этом переживали… Игорь Чубыкин не имел никакого отношения к вашему поступлению в школу. Ваше сочинение проверял я. Полагаю, мой коллега злился, что остался не у дел и не получит… вознаграждение

– Но ведь мое вступительное сочинение – бред. Я списал его целиком.

– Да, – Витсель хмыкнул. – И я поставил вам пять. Я знал, что списать на экзамене невозможно и хотел посмотреть на того, кому это удалось.

– Обещайте мне, – Леша вцепился Витселю в руку, – что Анохин не узнает цену своей жизни. Если Вагазов прав, и морочо грозит опасность… Анохин не должен узнать, кем стал.

– Леша, но это однажды вскроется.

– Я не спас его один раз, – сказал Леша. – И не могу рисковать его жизнью. И я обещал Ренату.

– Как у вас получилось?

– Это называется подстройка. Когда несколько морочо меняют реальность так, как нужно им.

– Хорошо, подстройка нужна, чтобы попасть в реанимацию, отвлечь врачей, но в чем причина того, что Никита выжил? – допытывался Витсель.

– Кровь, – коротко ответил Леша.

Он кивнул учителю на прощание, обнял отца. Вцепился в рукав его куртки.

– Ты вернешься, вернешься обязательно, – отец погладил взъерошенные Лешины волосы. – Я сделаю всё, чтобы ты вернулся.

– Ты инсептер, – еле слышно прошептал Леша. – Ты не можешь войти в Эскритьерру А я не могу вернуться. Я обещал.

– Не уходи!

– Папа! – заплакал Мышкин, не обращая внимания, что на него смотрят. – Папа! Я не хочу уходить! Как же я не хочу уходить!

– Готовы? – Вагазов вытащил стило и нарисовал две скрещенные линии. – Сначала Мышкин, потом Бойко. Пошли!

В последний раз Леша взглянул на отца и ряд больничных окон. Не оборачиваясь, он шагнул в портал.