– Странно, – наконец сказала она. – Ты сын инсептера, но при этом от тебя нет инсептерского запаха. Ты ничем себя не выдаешь. Так не бывает!

– Ну, значит, бывает, – Леша пожал плечами. – У меня есть город в Эскритьерре, Альто-Фуэго. И если я не найду эскрита, который прячется в нашем мире, этот город накроет Черная Вдова.

– Но это какая-то чушь!

– Не чушь! Иван Сидоренко, тот, кто пропал, знает эскрита, которого мы ищем, – затараторил Леша. – Люка Ратона!

– Сидоренко. У нас весь город из-за этого на ушах, – кивнула Марина.

– И никто не знает, где он, – согласился Максим. – Полиция ищет. Акабадоры ищут. Ничего.

– Мне кажется, я знаю, кто виновен в его исчезновении, – Леша понизил голос, словно их могли подслушивать. – Это Ренат Вагазов!

Марина с Максимом молчали, но потом дружно хмыкнули.

– Скажешь тоже, – Максим покрутил пальцем у виска.

– Я думаю, Вагазов – инсептер! – выпалил Леша.

Тут Марина с Максимом не выдержали и дружно расхохотались.

– Вагазов – инсептер! – брызнул слюной Максим, и Анохин незаметно скривился и вытер щеку. – Он глава питерских акабадоров! Он лучший! Что за бред вы несете?

– Не бред, – упрямо повторил Леша. – Он говорил о пропавшем с Быковым! Он… я чувствовал его инсептерский запах!

– Чего ты чувствовал? – переспросил Максим. Он уже не улыбался.

– Инсептерский запах, – повторил Леша. – Запах поворотного момента. Я…

– Акабадоры не говорят о поворотном моменте, – резко оборвала его Марина. – Это неприлично.

Анохин кивнул и опустил глаза, изучая драную клеёнку в цветочек на столе.

– Нет, я всё-таки расскажу, – упрямо возразил Леша. – Я попал в пожар. – Он закатал рукав толстовки. Максим воззрился на ожог, как на редчайшую диковину. «Ожогов, что ли, не видел, – разозлился Леша. – Еще бы потрогал, блин».

Марина специально отвернулась.

– И когда мы дрались с Вагазовым, я почувствовал запах этого пожара. Как будто я снова был там, – закончил Леша. – Он пах моим поворотным моментом.

– Ты дрался с Вагазовым? – протянул Максим восхищенно. – И кто победил?

– По-моему, это очевидно, – процедила Марина, отхлебнув чай из зеленой пиалы.

Лешу ее замечание страшно задело. Что, неужели у него не было ни одного шанса победить Рената Вагазова?

– Не я, – произнес он сдержанно, хотя внутри всё клокотало.

– Мы, – вставил Анохин, – ищем Вагазова. Ищем доказательства того, что он инсептер. Доказательство, что он связан с пропажей Ивана Сидоренко. И нам нужна помощь.

Марина с Максимом молчали, и Леша видел их молчаливый диалог. «Надо бы помочь», – говорили круглые, как плошки, глаза Максима. «Не смей», – щурились Маринины. «Да вроде у ребят и правда проблема, видишь, даже в Питер приехали». «Если будем их слушать, это у нас будут проблемы».

– Ну, это, – наконец сказал Максим, почесав стриженый затылок.

– Я понял, – оборвал его Леша. – Помогать вы не будете, потому что мы несем бред. Ладно, пойдем, Никит.

Никита, поймав Лешин взгляд, отставил чашку, отвесил короткий кивок благодарности и чеканным шагом пошел в коридор. Леша гордо последовал за ним. Под взглядом Марины Кахиани горел затылок.

– Блефуем? – прошептал Анохин, когда они почти добрались до входной двери.

Леша кивнул. Он не собирался уходить. Куда им идти без денег в незнакомом городе? Где искать Вагазова без акабадоров? Мышкин ужасно надеялся, что в питерской парочке победит любопытство.

Когда Анохин был уже одной ногой в подъезде, с кухни послышалось шевеление.

– Стойте, ребят, – по коридору раздались тяжелые шаги Максима.

Выдохнув победное «йесс», Леша с невозмутимым видом обернулся.

– Чего хотел? – спросил он.

Следом за Максимом появилась Марина.

– Я должна убедиться, что вы говорите правду, – сказала она. – Я должна сама почувствовать инсептерский запах Вагазова. Хотя я считаю, что это невозможно… Потому что только у инсептеров есть запах. Если бы он был инсептером, об этом узнали бы сразу…

– Но я тоже инсептер! И я тоже ничем не пахну! – фыркнул Леша.

– Вагазов уже здесь, в Питере? – спросил Анохин. – Знаешь, как его найти?

– Положим, да, – Марина смерила Лешу с Никитой подозрительным взглядом.

Veintiocho/ Бейнтиочо

– Без проблем, можете спать здесь, – Максим шлепал тапочками по скрипучему полу. Леша с Никитой шли следом, рассматривая пыльный рисунок линолеума под ногами.

Комнате, в которой они оказались, не хватало только ковра. Прямоугольник желтоватых обоев над кроватью был заметно ярче, значит, ковер здесь еще недавно висел. На советском трюмо выстроилась батарея помад и духов. Весь угол занимал телевизор – большой, японский, пожалуй, самая дорогая вещь в квартире Максима. Рядом с ним в вазочке стояли еловые ветки, прикрытые дождиком – вот и всё новогоднее украшение.

– Родаки на дачу поехали отмечать, – пояснил хозяин. – Так, располагайтесь, – он откинул с кровати леопардовое покрывало. Ничего, что белье не новое?

Чистюля Анохин наверняка сказал бы, что очень даже «чего». Но Леше было всё равно. Он завалился на кровать родителей Максима, завернулся в одеяло и щелкнул пультом от телека. Никита осторожно присел на противоположный край кровати, и рыжий кот тут же устроился с ним рядом.

– Царь не помешает? – Максим почесал коту лоб. – Он у родителей всегда спит. Так, значит, вы тут, а мы с Маринкой в моей комнате.

– А вы?.. – вырвалось у Леши.

– Да нет же, – кончики ушей Максима порозовели. – Просто напарники. У меня же брат старший. Он к своим друзьям свалил. Там двухэтажная кровать, да.

– Понятно, – протянул Леша и почему-то обрадовался.

Максим аккуратно прикрыл дверь, и Мышкин с Анохиным тут же заснули под бормотание «Модного приговора». Царь мурлыкал, вытянувшись поперек кровати. За окном, сгибая ветки, валил пушистый снег. В Питер заступала метель.

Леша проснулся под вечер: разлепил глаза, толкнул пяткой Анохина. Никита спал в позе мыслителя – закинув руки за голову.

Почувствовав шевеление, Царь недовольно мяукнул и сполз с кровати.

– Сколько времени? – простонал Анохин.

– Четыре.

На улице темнело: за полупрозрачным кружевным тюлем вырисовывались черные силуэты деревьев. Тянуло сквозняком. Леша поднялся и, потирая разбитую голову, пошел на кухню, Плеснул в кружку с Карлсоном воды из-под крана.

Он не сразу заметил, что Марина Кахиани сидела на табурете в углу и от нечего делать вертела в руках стило.

Ногти у нее были обкусаны, а волосы убраны в небрежный пучок. Увидев Лешин взгляд, Марина положила стило на стол, спрятала ладони в растянутые рукава зеленого вязаного свитера и спросила:

– Чего хотел?

– Просто интересно, что мы будем делать, – Леша пододвинул табурет и сел рядом. – Надо бы попасть в акабадорские архивы.

– Мы – ничего.

Леша хмыкнул. «И ничего в ней нет, в этой акабадорше. Акабадорке? Как сказать-то?» Он замотал головой, пытаясь изгнать из сознания навязчивый образ Чубыкина, ругающего Лешу за неправильное употребление слов. Марина улыбалась кончиком обветренных губ.

– Хорошо, – Леша сложил руки на груди. – И что ты будешь делать?

– Ночью Вагазов пойдет в «Хроники».

– Куда?

– В бар «Хроники». Это наше, акабадорское местечко. Будет один. Моя задача – войти незаметно и почувствовать его инсептерский запах. Если, конечно, он существует, – добавила она насмешливо.

– Существует! – засопел Леша.

– Тогда почему