Для меня это будет величайшим сокровищем, какое только может достаться человеку. Когда я стану королевой, Вы увидите, что я придумаю для Вашего удовольствия, и заметите, что во всем мире никто, кроме меня, не старается доставить его Вам с большей радостью. И после Его Милости короля Вам будет на всю жизнь отдана моя истинная любовь.

Все это была ложь, и Анне претило отправлять письмо Уолси, но Генрих не должен был заподозрить ее в мстительности. Придет время, и он узнает правду.

В марте Генрих пригласил Анну с матерью погостить у него в Виндзорском замке. Они нашли там только придворных из его конной свиты и горстку слуг, но среди них был Джордж, и Норрис тоже. Анна изо всех сил старалась не смотреть в сторону сэра Генри, однако настал день, когда в поисках книги она зашла в библиотеку и обнаружила его там одного. Они долго смотрели в глаза друг другу. Теперь в чувствах Норриса нельзя было ошибиться. Он не сводил с Анны глаз, но когда открыл рот, чтобы заговорить, она приложила палец к губам. Некоторые вещи лучше оставить невысказанными. Достаточно было осознания того, что твои чувства не остаются безответными. Не говоря ни слова, она улыбнулась и вышла за дверь.

Погода стояла ясная, и каждый день после обеда Генрих брал Анну с собой на охоту, конную или соколиную. Они проделывали много миль верхом и не возвращались до позднего вечера, когда им подавали обильный ужин. По утрам они прогуливались по Большому Виндзорскому парку, и Генрих рассказывал об убитом лесничем по имени Херн-Охотник, дух которого, увенчанный оленьими рогами, как говорили местные жители, бродил по этим лесам.

– Если вы осмелитесь выйти сюда в полночь, то сможете увидеть его, – поддразнивал король Анну.

– Именно поэтому я всегда гуляю здесь по утрам! – со смехом отвечала она.

– Анна, я ужасно скучаю, когда вас нет рядом, – сказал Генрих. – Поедемте со мной в Гринвич.

Ей вдруг пришло в голову, что пора немного присмотреть за Уолси.

– Очень хорошо, я приеду, – согласилась она.

Глаза Генриха засияли.

– И мне даже не придется умолять вас?

– Ни к чему. Я сама с удовольствием сделаю это.

Как только Анна прибыла в Гринвич, все наперебой кинулись оказывать ей любезности. Люди явно ожидали, что она скоро станет королевой, а потому соперничали за ее благосклонность и покровительство. И никто не подхалимничал и не угодничал больше, чем Уолси. Снедаемый желанием порадовать своего господина и снискать расположение к себе, он развлекал Генриха и Анну великолепными праздниками и обильными банкетами во дворце Йорк. Приятно было видеть, как могущественный кардинал путается в своем красном одеянии и едва не сбивается с ног, спеша оказать ей гостеприимство.

Служба у королевы была оставлена. Генрих понимал, что это неприятно им обеим, а потому отвел Анне отдельные покои с отдельным входом с галереи над турнирной площадкой – обычно их предоставляли фаворитам – и велел повесить в них прекрасные гобелены, поставить резную кровать с балдахином и снабдить хозяйку жилища роскошной серебряной посудой.

Как прекрасно иметь собственные апартаменты и досуг, чтобы наслаждаться жизнью!..

– Это всего лишь предвкушение того, что вы получите в свое время, – обещал Генрих.

Теперь Анна могла развлекать своих друзей в приватной обстановке и проводить время за музицированием, сочинением стихов, карточными играми и сплетнями. Джордж приходил к ней почти каждый день, иногда брал с собой Джейн, но та явно чувствовала себя неуютно среди леди и джентльменов, многие из которых были своекорыстны и заполняли покои фаворитки короля в поисках веселья, остроумных разговоров и королевских милостей. Анна вздохнула с облегчением, когда невестка перестала заглядывать к ней.

В начале мая у ее дверей появился Генрих:

– Доктор Фокс вернулся из Рима.

А вот и сам добрый вестник, стоит за спиной короля.

– Добро пожаловать! – приветствовала гостя Анна, стараясь не захлебнуться в волне радостных надежд. – Вы привезли нам хорошие новости?

– Ваша милость, госпожа Анна, это не совсем то, на что мы надеялись, но его святейшество согласился прислать кардинала Кампеджо в Англию для слушания дела вместе с кардиналом Уолси. Однако нам не удалось убедить его дать поручение, наделяющее кардинала Уолси полномочиями для вынесения решения. Тем не менее, сир, мы оба полны оптимизма, учитывая расположение его святейшества к вашей милости.

– Это прекрасная новость! – воскликнула Анна. – Благодарю вас, доктор Фокс, благодарю вас!

Генрих взял ее за руку и повел к кардиналу, сгорая от нетерпения передать ему известие.

– Прекрасно, прекрасно! – сказал Уолси, нервно поглядывая на Анну.

Но вдруг подал голос Фокс:

– Тут имеется одна причина для беспокойства, ваша милость. До его святейшества дошли слухи, что мистрисс Анна – простите меня, госпожа, – ждет ребенка, и он склоняется к мысли, что она может быть не достойна стать королевой.

– Это злостная клевета! – возмутилась Анна.

Генрих готов был метать громы и молнии.

– Ради Бога, я не допущу, чтобы на вас возводили напраслину! Милорд кардинал, вы сейчас же напишете папе и проинформируете его, что он без нужды тяготится грузом ужасного заблуждения, в которое был введен злыми языками. Вы подчеркнете совершенную добродетель госпожи Анны, ее целомудрие, благочестие, мудрость, ее благородное происхождение от королевских кровей, прекрасные манеры, молодость и очевидную способность вынашивать детей. Вы скажете ему, что это те основания, на коих покоится мое желание, и качества, за которые госпожу Анну высоко ценят и уважают здесь.

Уолси энергично кивал, выражая одобрение.

– Я напишу немедленно, сир, – пообещал он. – Мир должен знать правду о госпоже Анне, – и поклонился в ее сторону.

Однако мир – по крайней мере, английская его часть, – казалось, вместо кардинала прислушивался к полоумной монахине из Кента, которая распространяла в народе дикие пророчества и заявляла, что у нее бывают святые видения.

– Эта неугомонная особа публично высказывается против меня, – сказал Анне раздосадованный Генрих. – Она сумасшедшая, но собирает вокруг себя огромные толпы, где бы ни появилась. Теперь, как мне сообщили, она предсказывает, что если я откажусь от законной жены, как она называет Екатерину, то больше не буду владыкой в этом королевстве и умру как смерд. – Он пожал плечами. – Это невероятно!

Анна встревожилась:

– Генрих, если невежественные люди верят ее фантазиям, вы должны предпринять против нее какие-нибудь действия.

– Дорогая, она просто безобидная сумасшедшая, – возразил он. – Не обращайте на нее внимания.

Тем летом в Лондоне снова появилась страшная потливая лихорадка. Люди заражались ею с ужасающей скоростью. Одиннадцать лет назад эта болезнь унесла жизни старших братьев Анны. Сама она тогда находилась во Франции и не испытала всего ужаса подобных эпидемий, а теперь ее охватил страх, что в любой момент лихорадка может сразить ее, что, проснувшись утром здоровой, она умрет к обеду. Любые незначительные симптомы недомогания – ощущение легкого