– Я сказал, что хочу с ней расстаться, – признался Том. – Я готов просить короля о разводе. – Сейчас он находился в строптивом настроении. – Если он согласится, примете ли вы меня тогда, Анна?

Это ошеломило и тронуло ее. Как же далеко он намерен зайти! Том выглядел таким решительным. Но надежды на успех было мало. Она не могла представить, чтобы отец Тома, сэр Генри Уайетт, одобрил развод своего сына и заплатил за это. А у самого Тома, она это знала, денег мало, помимо жалованья экстраординарного распорядителя королевского стола.

– Задайте мне этот вопрос, когда разведетесь, – с легкой улыбкой сказала Анна.

– Тогда я буду жить надеждой! – Том взял руку Анны и с горячностью поцеловал. – Дайте мне какой-нибудь амулет на память, молю вас!

– Вы все еще женаты, Том! – упрекнула его Анна, но не успела остановить – он выхватил свисавший из ее кармана черный кружевной платок. К нему был прикреплен маленький камешек в оправе, который она носила как подвеску.

– Мой амулет! – воскликнул Том. – Знак любви ко мне, которую, я знаю, вы храните в своей душе.

– Нет! Отдайте!

Слишком поздно! Оба заметили, что наступила тишина, и увидели короля в окружении группы придворных. Генрих смотрел на них с загадочным выражением на лице. Парочка вскочила на ноги и раскланялась, а монарх, кивнув, прошествовал мимо.

Том засунул свой трофей под дублет.

– Отдайте! – настаивала Анна.

– Нет! – ответил он. – Это такая малость, ничего вам не стоит. А я буду хранить его и беречь.

Анна поняла, что потерпела поражение:

– Очень хорошо, храните. Это и правда безделица.

– Для меня он стоит всего мира, – сказал Том.

На следующий вечер, когда со столов убрали остатки трапезы, а сами столы унесли, в приемном зале состоялись танцы. Сидевшие в углу музыканты заиграли, король встал, поклонился королеве и вывел ее на площадку. Придворные в восторге наблюдали, как королевская чета исполняет величавую павану, а потом по сигналу короля сами присоединились к ней. Джордж находился среди толпы в паре со светловолосой девушкой – бог знает, где была Джейн, – и Генри Норрис был здесь со своей женой Мэри. Анну пригласил на танец Николас Кэри, главный конюший и друг короля.

– Думаю, мы в родстве, – сказал он, – через лорда Хоо, три или четыре поколения назад.

– Думаю, при дворе все так или иначе друг с другом в родстве, – ответила Анна, пока они вышагивали в величавой манере. – Иногда двор выглядит как одна большая семья. Дело только в степени родства.

– Я смотрю на это несколько иначе, – со смехом заметил сэр Николас. – Когда слышишь столько злословия за спиной, видишь, как плетутся и разыгрываются интриги, скорее напрашивается сравнение с выгребной ямой! И то же самое в моей семье!

Анна захихикала, но тут танец закончился и перед ней предстал Том, жаждавший удовольствия. Она ответила на приглашение, и он повел ее танцевать алмейн.

– Вы надели мое украшение! – упрекнула партнера Анна, углядев сквозь открытый ворот рубашки на шее Тома свою подвеску.

– Я ношу его с гордостью, – с вызовом ответил он. – Оно не дает забыть о вас, хотя мне и не нужны напоминания. Кроме того, никто не знает, от кого я эту подвеску получил.

– Только король и все его джентльмены! Они видели, как вы ее взяли.

Том ухмыльнулся:

– Вы нравитесь мне, когда злитесь, Анна. Сегодня вечером вы божественны. Это платье смотрится на вас превосходно.

Довольная комплиментом, Анна повертела своими зелеными юбками: она была не способна долго злиться на Тома.

– Я не могу остаться, – сказала она. – После этого танца я должна вернуться к королеве. Она уже садится на свое место. Королева несчастна оттого, что принцессу Марию отправляют в Ладлоу.

– Тогда прикажите мне уйти, и я тотчас же исполню ваше распоряжение. Буду смотреть на вас издалека и радовать свои несчастные глаза созерцанием вашей красоты.

Анна улыбнулась ему и позволила подвести себя к королеве. Том поклонился Екатерине и удалился. За креслом королевы стояли рядком дамы и девушки, Анна пристроилась с краю, на ступеньку ниже уровня помоста.

Вдруг перед ней оказался король, высокий, широкоплечий и великолепный, в костюме из фиолетовой парчи – осанистый мужчина лет тридцати пяти, исполненный уверенности в себе, которой наделили его годы правления и королевская кровь. Он поклонился в элегантной, изысканной манере, ничуть не умалявшей его величавого достоинства, и Анна присела в реверансе.

– Вы окажете мне честь потанцевать со мной, госпожа Анна? – спросил он, глядя на нее в упор с высоты своего немалого роста.

Глаза у Генриха были голубые и пронзительные. От него пахло свежими травами – она помнила этот запах с прошлого раза, когда танцевала с его величеством в Лилле, в другой жизни.

Королю не отказывают, как бы ей этого ни хотелось. Анна дала ему руку, склонила голову, чтобы он не заметил ненависти и презрения в ее глазах. Один танец, и все.

– Вы сегодня очень тихи, госпожа Анна, – заметил король, когда они исполнили первые шаги бассе. – Обычно, как я видел, вы словоохотливы.

– Я немного устала, ваша милость, – произнесла она холодно.

Он сжал ее руку.

– Почему вы никогда со мной не разговариваете? – низким голосом спросил он.

Анна изобразила удивление:

– Я? Сир, я ничем не хотела обидеть вас.

– Каждый раз, как я заговариваю с вами, вы стараетесь избежать беседы со мной. Почему? Я вам несимпатичен?

Испуганная Анна, держась за руку короля, плавно обходила своего партнера по кругу. Она и не мечтала, чтобы он думал о ней и как-то особо выделял.

– Сир, снисходительность короля приятна всякому, включая меня. Боюсь, вы приняли мое благоговение в вашем присутствии за невежливость, и я искренне сожалею об этом. – Слова были любезными, и тем не менее она не преклонялась перед ним.

– Услышав ваши слова, я испытал облегчение, – сказал Генрих, глядя на нее все тем же непонятным взглядом. – Это я благоговею перед вами. Вот уже некоторое время я наблюдаю за вами и пребываю в восхищении, боясь приблизиться из-за вашей холодности. Если вы найдете в своем сердце чуточку доброты для меня, это будет большим счастьем.

– Доброты для вас, сир? – «О чем это он?» – Как я могу не быть добра к своему повелителю?

– Вы меня неправильно поняли, – пробормотал король, когда они сблизились в танце. – Я пронзен стрелой, госпожа Анна, и не знаю, как вырвать ее из сердца.

Теперь в смысле слов ошибиться было невозможно. Анна встретилась с Генрихом взглядом, но быстро отвела глаза, отчаянно подыскивая слова, которые могли бы отклонить его притязания.

– Сир, – начала она, – вы женаты на королеве, моей доброй госпоже, и я не знаю, как вам отвечать.

– Вы прекрасно знаете, как отвечать мастеру Уайетту! – вскинулся Генрих.

– Он не король Англии. – Анна замялась, опасаясь, что будет, если она спровоцирует этого мужчину. – И он тоже женат, но