Кромвелю было велено идти следом и передать Шапуи приглашение короля посетить Анну и приложиться к ее руке – честь, которой удостаивались только избранные.
– Он скажет: «Для меня это будет большим удовольствием», – удовлетворенно потирая руки, проговорил Генрих.
Следом за Генрихом Анна прошла в часовню, и они вместе сели на королевскую скамью, находившуюся на галерее, куда нужно было подниматься по лестнице. Под ними, в основном помещении церкви, собралось множество людей. Слух о визите Шапуи распространился быстро, и всем было любопытно посмотреть, как поведет себя посол императора. Анна знала: некоторые надеются, что он выкажет ей пренебрежение.
Когда пришло время делать подношения, Генрих первой к алтарю отправил Анну, а сам двинулся за ней по пятам. Внизу она едва не столкнулась с Шапуи, который стоял за дверью. Возникла пауза, затем он поклонился. В ответ Анна любезно улыбнулась. Теперь ее никто не тронет. Скоро император станет ей другом.
Сегодня обходительность была обязательной. Анна сделала глубокий реверанс перед Шапуи как представителем императора и удивилась, когда тот проявил любезность и подержал две ее свечи, необходимые для выполнения ритуала.
Из церкви Анны выходила с ощущением ликования и глубокого облегчения. А двигаясь рядом с Генрихом по галерее во главе длинной процессии придворных, не могла сдержать восторга.
– Мне жаль, что Испания воюет с Францией, – громко сказала она, чтобы все услышали, – но я твердо стою на стороне императора. Король Франциск больше не друг мне. Такое впечатление, что, устав от жизни из-за своей болезни, он хочет сократить свои дни, затевая войну.
– На мой взгляд, он их сокращает недостаточно быстро, – буркнул Генрих.
Он проводил Анну на обед в ее апартаменты, что было у него в обычае после мессы; часто он приглашал разделить с ними трапезу почетных гостей.
– Шапуи присоединится к нам? – поинтересовалась Анна.
– Я просил его прийти, – ответил Генрих, когда они уселись за главный стол.
Комната наполнялась, но посол все не показывался. Напрасно Анна искала его глазами среди группы иностранных посланников, ожидавших у дверей, когда объявят об их прибытии. Неужели Шапуи уже раскаивается в своем жесте доброжелательства?
– Почему не пришел мессир Шапуи? – спросила она Генриха.
– Без сомнения, у него есть на то веские причины, – ответил король. – Его любезность по отношению к вам возбудит много разговоров, особенно в среде сторонников империи, и некоторые будут недовольны им за то, что он признал вас.
– Пусть лучше смирятся с этим, – сказала Анна и отправила церемониймейстера на поиски Шапуи.
Вернувшись, тот сообщил, что посол обедает с ее братом и другими знатными господами в приемном зале короля. Весьма довольная этим известием, Анна улыбнулась Генриху.
На следующий день Джордж сообщил ей, что между Генрихом и Кромвелем произошла яростная стычка по поводу переговоров с Испанией. Судя по тем сведениям, которые Джорджу удалось узнать у людей, находившихся в пределах слышимости, Кромвель превысил свои полномочия. Джордж видел его сидящим на сундуке за дверями приемного зала короля. По лицу господина секретаря струился пот, и вообще выглядел он так, будто только что сбежал от адских псов.
– Очень похоже, что он больше не в фаворе, – торжествуя, заметил Джордж.
Анна улыбнулась:
– Я не упущу шанса воспользоваться этим.
На следующее утро Генрих сказал ей, что Кромвель заболел и уехал лечиться домой в Степни.
«Скатертью дорога!» – подумала Анна, которую сейчас заботило близящееся ежегодное собрание рыцарей ордена Подвязки.
Освободилось место для нового рыцаря, и она поинтересовалась у Генриха, не может ли его занять Джордж. Разумеется, избрание происходило голосованием, но Анна надеялась, что король выразит рыцарям ордена свое пожелание.
С большим неудовольствием она узнала, что выбрали сэра Николаса Кэри, которого она невзлюбила за дружбу с Сеймурами. Анна знала: люди начнут шептаться, мол, у нее недостало влияния, чтобы обеспечить своему брату столь престижное и почетное место.
– Но, дорогая, – запротестовал Генрих, когда супруга наедине стала упрекать его, – много лет назад я обещал Франциску, что не забуду сэра Николаса, которого он любит, когда освободится место в ордене Подвязки. Так что я был просто обязан его выдвинуть.
«Да, и раз всем стало известно, что он в числе королевских фаворитов, за него и проголосовали», – подумала Анна.
Тяжело было смириться с тем, что враги одержали над ней эту маленькую победу.
На следующий день, войдя в свою гостиную и наткнувшись на Фрэнсиса Уэстона, флиртующего с Мадж, Анна потеряла терпение. Ей было обидно видеть, как из Норриса делают дурака. Мадж не должна поощрять эти ухаживания. Она не заслуживает в мужья такого хорошего человека, как сэр Генри.
– Идите в мои покои и закончите шить рубахи! – приказала она.
Мадж скрылась с глаз. Уэстон робко глядел на Анну:
– Ваша милость, конечно, не откажет мне в маленьком невинном развлечении? Она такая милая девушка.
– Если она столь мила, то я удивляюсь, почему Норрис все еще не женился на ней, – резко ответила Анна.
Улыбка сошла с красивого лица Уэстона.
– Вашей милости угодно знать правду?
– Что вы имеете в виду? – настороженно спросила Анна.
– Всем известно, что Норрис приходит в вашу гостиную скорее ради вас, чем ради Мадж.
Сердце Анны запело, но она не должна была себя выдать.
– Чепуха! – бросила она. – Вы просто хотите смутить Норриса, потому что сами любите Мадж, а не свою жену.
Уэстон посмотрел на нее дерзко:
– Из всех ваших дам одну я люблю больше их обеих.
– Кого же это?
– Вас.
Наступила тишина. Уэстон ее любит? А она и не догадывалась… Нет, он просто проверяет свои шансы в старой придворной игре!
– Попробуйте сказать об этом королю! – ошарашила его Анна и оставила стоять, где стоял.
– Я беру вас с собой в Кале, – сказал Генрих, наблюдая за тем, как Анна поднимает лук и целится в мишень.
О визите стало известно несколько недель назад, и она уже решила, что король поедет один. Приятно было услышать о желании Генриха видеть ее рядом. После получения опечаливших известий из Хивера о тяжелом недуге матери, сопровождавшемся жестоким кашлем, это стало необходимым для Анны лекарством. Болезнь началась зимой, и, казалось, леди Болейн становилось все хуже. Анна написала, что приедет навестить ее, как только вернется из Кале, и отчаянно молилась о скором выздоровлении родительницы.
– В яблочко! – зааплодировал Генрих. Его поддержали придворные.
– Мы превратим этот визит в объезд страны, – сказал король, беря в руки свой лук. – Поедем через Дувр. Я хочу осмотреть новую гавань и укрепления.
– На этот раз вы не намерены встречаться с Франциском? – осторожно спросила Анна.
– Еще не решил. Сначала нужно определиться, вступать в
