– Ещё не ударили в колокол, значит, господин ещё не решил, будете вы его невестой или наложницей, – сообщила рабыня.
Это известие мало утешило пленницу. Что лучше: быть съеденной гиззардом или растерзанной свирепым йолом? Эйлин предпочла бы встретиться с этими двумя хищниками, чем сидеть в золотой клетке и ждать своей участи. Там у неё, хотя бы теоретически, был шанс выжить, при помощи своего меча, силы и счастливого случая. А сейчас она беспомощная пленница, от которой ничего не зависит. Всемогущий барон где-то в своих покоях решает её судьбу, и только от его желания, настроения или прихоти зависит, быть ей госпожой или игрушкой в его руках. Правда, она могла выбирать, жить или умереть, и то, только в том случае, если барон захочет назвать девушку невестой.
***
Прошло ещё несколько дней. Ожидание начало нервировать. Беспокойство Эйлин возросло до предела, когда однажды утром её разбудил гулкий удар колокола, прозвучавший, казалось, прямо над головой. Через несколько минут в комнату вбежала запыхавшаяся Райна и с порога воскликнула:
– Радуйтесь, госпожа, вы невеста!
– Радуюсь, – буркнула Эйлин и отвернулась к стене. Действительно, радости мало. Теперь она должна решить: согласна ли стать баронессой Стиллвелл или предпочтёт обагрить своей кровью плиты двора?
Днём, когда Эйлин и Райна сидели за столом и складывали мозаику из разноцветных полированных кусочков дерева, на лестнице послышались шаги, и из проёма показался мужчина, одетый в длинный бархатный плащ, скрывающий фигуру. Голову его покрывал чёрный кожаный шлём, украшенный хвостом лэя – отличительная особенность горных баронов. В отличие от простых дружинников, на шлёме красовался узкий серебряный обруч с крупными зубцами – знак его статуса. Лицо мужчины скрывало серебряное забрало с узкими щелями для глаз и рта.
Увидев вошедшего, Райна тут же пала ниц, а Эйлин окинула любопытным внимательным взглядом. Она по-всякому представляла встречу с бароном Стиллвеллом, но не думала, что он продолжит скрывать лицо. Неужели его лик так ужасен, что он боится показать его невесте, чтобы преждевременно не оттолкнуть от себя? Может, он некрасив, стар или лицо изуродовано шрамами? Эйлин как-то спросила Райну, как выглядит господин, но та ответила, что ей запрещено отвечать на подобные вопросы.
Барон подал знак затянутой в перчатку рукой, и рабыня выскользнула из комнаты. Мужчина, молча, смотрел на девушку, Эйлин, так же молча, взирала на него. За прорезями маски темнели серые глаза. Их взгляд показался девушке смутно знакомым. Когда барон заговорил, она стразу узнала мужественный голос предводителя похитителей. Значит, это его руки всё время опекали её, и его тонкий благоухающий платок вытирал пот и кровь с её лица! Конечно, можно было догадаться: горные бароны обязаны лично похищать невест. Да и кто ещё мог иметь столь изысканную и непригодную в солдатской жизни вещь?
– Добрый день, сударыня, – произнёс мужчина. – Я Эльдоран Стиллвелл, горный барон, украл вас по обычаям предков, и объявляю своей невестой. Вы можете согласиться стать моей супругой немедленно или взять время на обдумывание. Вы можете отказаться от предлагаемой мной чести и смыть позор отказа собственной кровью.
Эйлин встала и прошлась по комнате. Глаза барона неотступно следовали за ней. Остановившись возле окна, девушка повернулась к «жениху», заложив руки за спину, чтобы тот не заметил, как дрожат её пальцы, и спросила:
– Скажите, сударь, почему вы так долго ждали, чтобы ударить в колокол? Вы колебались? Не могли решить, что лучше: взять меня в жёны или отправить в гарем?
– Отнюдь, – ответил барон. – Я ехал за вами, как за невестой, вёз вас, как невесту, привёл в эту башню, как невесту… Но после удара колокола пойдёт срок, в течении которого вы обязаны сделать выбор, а я хотел дать вам дополнительное время для размышления и смирения.
Эйлин усмехнулась.
– Ваше благородство и доброта не знают границ… Вы напомнили мне одного знакомого…
Показалось или, в самом деле, глаза барона чуть сузились, а руки в перчатках сжались в кулаки? Но голос прозвучал ровно, когда он вновь заговорил:
– Я жду ответа, сударыня.
– Ах, да… Согласна ли я стать вашей женой?
– Да.
– И вас не смутит, даже если я скажу, что люблю другого мужчину?
Кулаки барона сжались чуть сильнее.
– Вы всегда можете отказаться от моего предложения.
– И умереть?
– Таковы правила.
Эйлин помолчала.
– Вы сказали, что ехали за мной, как за невестой… Откуда вы меня знаете?
– Я вас видел.
– Когда? Где?
Барон не ответил.
– Значит, вы согласны жениться на мне в любом случае?
– Если вы дадите согласие.
– Даже, невзирая на то, что я не девственница?
– Мы об этом никому не скажем… – в голосе мужчины прозвучала плохо скрытая ирония.
Эйлин посмотрела в окно и вновь повернулась к мужчине.
– Сколько у меня времени на размышления?
– Не больше двух месяцев.
– Очень большой срок… Но я им не воспользуюсь, если вы покажете своё лицо.
– Моё лицо вы увидите только после свадебных торжеств.
– Неужели оно так уродливо, что вы боитесь немедленного отказа?
Барон помолчал некоторое время, словно не зная, что ответить, затем сухо произнёс:
– Думайте, что хотите, сударыня. Но лицо моё вы увидите только на брачном ложе. А до тех пор оно будет скрыто от вас.
– Ладно… – согласилась девушка.
– И не пытайтесь расспрашивать обо мне своих рабынь – им приказано молчать. Если хоть одна, нарочно или нечаянно, сболтнёт лишнее слово
