Обвиняя в тунеядстве сына школьника, мать выглядела нелепо. Она не работала и жила с подачек любовников, таких же горемычных пьяниц, как сама. Почему её не лишили родительских прав, осталось загадкой.
– Часто он домой не приходит?
– А мне то что? Пусть шатается.
– Вот ордер на обыск. Где комната сына?
– Нет у него комнаты.
– Где он хранит учебники и вещи?
– В чулане, – она махнула рукой в сторону.
Хотелось выскочить на свежий воздух из ада, который устроила из жилища эта так называемая мать. Но работа есть работа и никто не придёт её делать за тебя.
Дом обыскали, а попытки выведать у нерадивой мамаши, где сын, ни к чему не привели. Она понятия не имела о том, какой жизнью живёт сын. Изрядно пьяная она засыпала, роняя, упёршееся в ладонь лицо, на котором красовался лиловый нос. Находясь в алкогольном угаре, она не отдавала отчёт, что собственно происходит, и почему милиция интересуется сыном.
Обыск не принёс особой пользы для расследования. Опытные милиционеры определили, что мальчик рос в неблагополучной семье, возможно, голодал и был предоставлен сам себе. Среди вещей сына улик причастных к убийству не нашли. Школьный портфель отсутствовал. Дело осложнилось. Никто не знал, как и когда исчез Дима.
Сразу же после обыска милиция объявила в розыск Диму Ухватова, предполагаемого убийцу или соучастника, или жертву. Пока отпечатки пальцев не дактилоскопированые, не проведена процедура сверки почерка, пока нет признаний, по закону, нельзя заочно вынести обвинение, считать человека виновным.
Некоторые сомнения появились и у Потапа. Может Диму тоже убил маньяк, и его труп лежит в одном из парков города или на дне реки. Не факт, что хозяин записки был убийцей Нади. Только комплексные доказательства подтвердили бы выводы эксперта.
Ухватов в понедельник в школу не пришёл и дома не появлялся. Пропал по непонятным причинам. Фото Дмитрия распространили по городу в многолюдных местах. Время шло, а результат поиска сводил многодневный труд эксперта к нулю. Рано радовался Потап. Жизнь так просто не сдаётся, она все время подбрасывает трудности.
Вторник оказался судьбоносным днем для Ухватова. Он явился в школу на первый урок. Одноклассники ни чего не подозревали, они привыкли к частому пропуску уроков отстающего в учёбе Димки. Все было, как обычно, учитель сверил с журналом учеников, отметил отсутствующих, вызвал к доске пару человек и озвучил новую тему. Директор тем временем заглянул в класс и, увидев Ухватова, срочно сообщил Борису.
Звонок сорвал с места учеников, девчонки, складывая учебники, неугомонно щебетали, как стая налетевших галок, мальчишки заигрывая со скромницами, ржали от удовольствия, что удалось их смутить, и увёртывались от грозных девочек, получая в ответ тетрадями по голове.
Опер и директор стояли у входа в класс и зашли после того, когда все покинули кабинет. Ухватов не торопился на выход, увлечённо рисуя на парте танки с немецкими крестами. Когда в класс зашёл директор, он от неожиданности подхватился, и рукой прикрыл измазанную парту.
– Портим школьное имущество? Ухватов! В конце года будешь в наказание красить все парты.
Дима извинился, скромно опустив голову.
– …тут к тебе пришёл следователь. Он хочет задать тебе несколько вопросов.
Маленький и невзрачный Ухватов покраснел, по шее поползли красные пятна. И шмыгнув носом, он ответил:
– Х-хорошо.
– А где твой портфель? – поинтересовался опер.
– Вот, – он достал из-под парты довольно изношенную, изрисованную сумку.
– Где ты ночевал? – Борис смотрел в глаза Димке, но тот, не подняв глаз, ответил:
– Дома.
– Не ври мне, – следователь понял, что Ухватов чего-то боится.
– Я не вру, – ответил, опустив голову ниже.
– Мать сказала, что тебя не было.
– Она всегда пьяная и не знает.
– Давай мы пройдём в отделение. Поговорить надо. Только не вздумай удрать, я тебя потом из-под земли достану.
Ухватов послушно шёл следом. У Бориса закралось сомнение в причастности десятиклассника к убийству. На лице скромного мальчишки царило спокойствие, возможно ложное, ведь известно, что в тихом омуте черти водятся.
Они сели в машину и через четверть часа были в отделении.
Глава X
В архив
Поднялась осенняя завируха. Листья липли к одежде, заставляя прохожих увёртываться, их несло, кружило по просторам улиц. В одно мгновение грозовое небо разразилось проливными слезами. Борис был почти у цели, когда дождь, залил лицо мелкими струями, как из душа, успев намочить верхнюю одежду. Как стрела проскочив дежурного, он распахнул дубовую дверь кабинета и, снимая мокрый прорезиненный плащ, выглянул в окно, чтобы сквозь решётку полюбоваться стихией. На полу растеклась прозрачная лужа. Он был несказанно рад, что он не один из тех листьев, которые ещё пару минут назад легко клубились в углу высокого забора, а теперь мокли, плотно прижавшись, образовывая безобразную кучу. Коронарная вспышка снова ослепила глаза, а спустя дюжину секунд, прокатился оглушительный гром. Борис умножил количество секунд между вспышкой и громом на сто, километровая удалённость удара молнии восстановила нервное равновесие. Искрящиеся мощные разряды спустились канонадой на землю, завершающим аккордом ударив последний раз. Борис вздрогнул. Казалось, если бы он стоял под открытым небом, то молния угодила бы прямо в сердце. Буйство стихии выдернуло опера из раздумий в то время когда ввели Ухватова подозреваемого в убийстве. Предстоял сложный разговор.
Он ненавидел момент, требующий ювелирной точности удара. Надо было выявить слабые стороны опрашиваемого, надавить на него особым образом, чтобы получить признания. Предыдущая работа на допросах подтверждала его теорию.
К Борису почти сразу присоединился Потап. Ухватов вёл себя как затравленный зверёк. Почёсываясь, он шмыгал носом, не поднимая глаз, теребил рукой ухо, которое пылало алым цветом. Потап первым делом дал ручку и бумагу Ухватову.
– Сейчас будем писать сочинение сынок, – Потап склонился над лохматой головой Димки.
Доброта криминалиста подкупала и Ухватов обмяк. Взял ручку и принял позу старательного ученика. Сыном его с детства никто не называл.
Эксперт диктовал текст, а Дима выводил буквы, помогая кончиком языка. Материал для экспертизы почерка был одним из главных улик. Юноше было невдомёк, для чего он пишет сочинение под диктовку милиционера. Необходимые слова встроили в текст, чтобы сверить написание конкретных слов из записки, оставленной убийцей «Такое будет всем вам». Ученик выводил под диктовку «Такое внимание ко всем людям будет приятно. К чему стремиться, вам покажет жизнь».
Потап мог по почерку установить, какое психическое состояние было у Димки в момент преступления – нормальное или болезненное, определить возраст писавшего, непривычные условия при написании – сидя, стоя, в невесомости, определить наличие травмы, опьянения. Наука двигалась вперёд, и шансов у преступников остаться в тени оставалось все меньше.
Отпечатки же пальцев докажут не только виновность, но и приоткроют скрытую информацию
