Роминтен был тем, что англичане называют "охотничьим домиком", и имел соломенную крышу, как крестьянские избы. Но внутри было просторно и комфортно. Среди Фуртвэнглера и других адъютантов находился один из шведских шуринов Геринга, граф Розен. Служанки ждали их и принесли ужин, состоящий из полдюжины блюд. Затем, Ланни сел за пианино, и они пели, как и в Шато-де-Белкур. Никогда больше он не будет петь немецкие песни, не вспоминая психическое напряжение того случая. Он мог бы играть, но мысленно будет твердить: "Труди, где ты?"
Труди увезли из Белкура, и этот толстый человек с рявкающим голосом был ее тюремщиком. Он удалился в свою спальню читать "отчеты". Был ли там среди них доклад о Труди Шульц? Или он уже приказал ее убить, тело сжечь, а душу забыть? "Мертвые ничего не расскажут" — таково было кредо тиранов и преступников с самого начала человечества, и формула включала в число святых и реформаторов, как женщин, так и мужчин. На лице Ланни была улыбка и его пальцы выводили по клавишам сентиментальную песню о любви, в то время как его мысли были на спусковом крючке пулемета.
Утром компания поднялась еще до рассвета, Ланни посадили в сани вместе с гауптманом и Oberstjägermeister, а также егерем, отвечавшим за конкретное место на охоте, которое они должны были посетить. Снаружи была полная темнота, только сверкали звезды, как драгоценные камни. Две лошади бесшумно везли сани вдоль лесной дороги через глубокий еловый лес, а тем временем егерь рассказывал им, куда они едут, и что они должны делать. Их цель открытая поляна, пристанище великого "шестнадцати-веткового" оленя-самца, который должен был выйти со своей оленихой за травой, которую можно выскрести из-под снега. Герр Бэдд, в качестве гостя, будет иметь право на первый выстрел, гауптман на второй. А "Главному егермейстеру" придется довольствоваться куропатками, зайцами и другой мелкой дичью, которые подаются на стол три раза в день.
XIIОни приехали к Hochstand, помосту на высоте около десяти метров с лестницей в стороне. Они поднялись и, молча, встали на стражу, не говоря даже шепотом, напрягая свои мышцы, чтобы согреться, и вглядываясь в серый свет рассвета, чтобы разглядеть лес и луг. Было очень холодно, и первое, что они увидели, были белые клубы их собственного дыхания. Но вскоре рассвело, и можно было разглядеть ухоженный еловый лес, где остались только большие деревья с надлежащим подлеском. Животные тоже были ухожены, судя по их внешнему виду. Их кормили из кормушек, когда траву уже нельзя было найти. Самок оленей никогда не отстреливали, а рогачей только тогда, когда они достигали своего полного роста. Это была большая честь получить приглашение, чтобы сделать выстрел, и большое падение престижа, если промахнёшься.
Ланни пришлось ждать значительное время для точного выстрела. Для него, конечно, не будет ничего хорошего, если он поразит не то животное. Вожак этого стада ничего не опасался, и он действительно появился, как будто нарочно держа одну из своих дам между собой и своим врагом. Мужчины были напряжены от волнения, стоя слившись с Hochstand. Ланни тоже был взволнован, но всегда существовала его другая часть, которая говорила: "Что подумала бы Труди об этой пустой трате времени и денег". Он вспомнил, как она убеждала его развивать дружбу с жирным генералом, как это делали некоторые другие ее товарищи, которые украли драгоценные документы из досье Der Dicke. В то время как глаза Ланни наблюдали за оленем, часть его мыслей вопрошала: "Интересно, знает ли Монк, кто это был? И может ли он свести меня с ним?"
"Achtung, die Herrschaften", — прошептал егерь. Громадный рогатый зверь сделал пару шагов вперед, открывая свою переднюю часть, и Ланни поднял ружьё, которое ему выдали утром, и из которого он никогда не стрелял. Он знал об оружии всё и учился стрелять с детства. Он бывал в других охотничьих угодьях и изучил книгу, где были указаны все органы оленей и показано расположение сердца с нескольких точек зрения. "Вот и цель", — Ланни поднял ружьё и тщательно прицелился. Он нажал на спусковой крючок, выстрел, и громадное существо рухнуло на месте. Вот и все, два офицера похлопали его по спине. Остальная часть стада исчезла в лесу, поэтому охотники спустились с помоста и поехали обратно в "домик", чтобы узнать, что случилось с другими партиями.
Они снова вышли на охоту до захода солнца, устроившись на другом помосте. На этот раз в поле их зрения попали два рогача, и Ланни предложил первый выстрел гауптману, который оказывал ему много любезностей. Они шепотом поспорили. Офицер утверждал, что это было бы неугодно Его Превосходительству. Поэтому Ланни выстрелил первым и попал в цель, а потом, так как стадо не убежало, Фуртвэнглер тоже попал, и все были счастливы.
Сани привезли туши, и их выложили на лужайке перед домом. Из сосновых веток сложили костер. Егеря в темно-зеленых мундирах с рогами в руках выстроились за трофеями, в то время как старший егерь зачитал список убитых и имена убийц. У егерей, наблюдавших за стадом, были имена для каждого оленя-самца, и Ланни узнал, что он убил сначала Хейни, а потом Стаха. Генерал выступил с краткой речью, благодаря своих гостей за оказанную услугу, а затем егеря подняли свои рога и затрубили Hallali, или смерть оленя. Звуки отразились эхом от высоких деревьев в лесу, и в звездную ночь сцена была настолько красива, что на несколько минут жена исчезла из мыслей Ланни.
Чуть позже Геринг спросил, не хочет ли его гость забрать с собой голову оленя с рогами. Ланни ответил: "Danke schön, lieber Hermann". Он вспомнил время, когда он контрабандно вывез украденные документы Труди в из Германии в задней части одной из картин Германа, для которого Ланни нашел клиента в Америке. Чучела оленьих голов с рогами представляют идеальный тайник для документов, драгоценных камней или чего другого. Ланни попросит отель хранить трофеи до чрезвычайных ситуаций, которые могут возникнуть в карьере агента президента.
Глава семнадцатая
Беда величья[56]
I"Фюрер оказывает тебе большую честь", — сказал Генрих в той официальной манере, в которой выражался, когда речь шла о величайшем человеке в мире. — "В эти дни он почти никогда не принимает иностранцев, за исключением дипломатов при исполнении им
