– Да старлей один. И по-моему, с твоей роты, ты же у Фирсова служишь?

– Я служу не у кого-то, не кому-то, а стране своей, это ясно?

– Конечно, ясно! Ну что встал, проходи, пока пускаю, пока ротного нет! А то и вторым не успеешь поздравить свою Кристю. Хотя я на ее месте погнала бы тебя ко всем чертям!

– Интересно, за что?

– За дела твои! Но что об этом говорить? Твои дела – это твои дела, и меня они не касаются.

– Слухи, что ли, кто какие распустил?

– Я же сказала, меня ваши дела не касаются. Так пойдешь к Кристе или на улицу?

Капитан досадливо покачал головой и направился по коридору к комнате Родимцевой. Постучал. Не так аккуратно, как прежде Жаров. Но услышал то же самое:

– Войдите!

Бекетов вошел:

– Здравствуй, Кристина!

Женщина сразу повела себя агрессивно:

– Ты зачем пришел?

– Как зачем? Поздравить с днем рождения! Вот, ... цветы, ... а это, ... – офицер достал плюшевого говорящего пингвина, – мой скромный подарок.

– Я удивляюсь твоей наглости, Бекетов! После того, что произошло, ты, как ни в чем не бывало, приходишь и поздравляешь меня!

– А что произошло? Или ты так и не узнала, почему мы с Крабовым оказались воскресным вечером в обществе проституток у рынка?

Женщина повысила голос:

– Да мне плевать, что вы там с Крабовым делали. И то, что делал ты после того, как я, дура, согласилась с тобой пойти прогуляться. Понял, подлец? А сейчас ... сейчас, прошу, забирай букет, своего пингвина и ... уходи!

Только сейчас Бекетов увидел в ушах возлюбленной дорогие сережки. Это мог быть только подарок Жарова. Что взбесило и так нервного после пьянки капитана:

– Плевать, говоришь? Подлец, говоришь? Уходи, говоришь? Вместе с подарками. Конечно, какой на хер может быть пингвин, если тебе на уши по штуке баксов вешают! Ты не захотела ни в чем разобраться! Тебя ослепила ненависть и злоба! Ты возненавидела меня! Хорошо! Пусть будет по-твоему! Я оставлю тебя в покое! Стелись перед Жаровым! Но учти, Кристя, я не этот пингвин, – капитан бросил игрушку к ногам женщины, – и играть со мной не позволю никому! Ты не права, но признать это не желаешь! Потому что клюнула на сережки с бриллиантами и подхалимство Жарова. Представляю, как распинался здесь Игорек! Это как раз в его стиле! Но дело твое! Ты сделала выбор! Я подчиняюсь и ухожу! Счастливо тебе отметить день рождения!

Бекетов развернулся и вышел из комнаты, с силой хлопнув дверью. Хлопнув так, что от стены отлетел кусок штукатурки. Вне себя от незаслуженной обиды, он быстро пошел на выход. Дневальная что-то сказала ему, но он не разобрал ее слов. Да и не нужны были капитану ничьи слова. Бекетов направился в свое общежитие. На аллее встретилась Губочкина:

– Здравствуй, Юра!

Буркнув что-то, он прошел мимо.

Валентина, проводив капитана взглядом, достала сотовый телефон, набрала знакомый номер:

– Игорь?

– Да.

– Только что встретила Бекетова.

– Как он?

– Злой, как черт. Шел от нашей казармы. Видимо, не слишком ласково приняла его Родимцева.

– Что и требовалось.

– Да. Таким Бекетова я еще не видела.

Жаров усмехнулся:

– Тем хуже для него и лучше для нас.

Валентина поправила любовника:

– Для тебя, Игорек, для тебя!

– Что хорошо для меня, то хорошо и для тебя, или ты забыла свой нынешний статус!

– Ничего я не забыла.

– Тогда будь готова поздним вечером выехать в станицу.

– Но ты же собрался на праздник к Родимцевой?

– Ну и что? Долго в вашей общаге я не задержусь, это не входит в мои планы.