— Вперёд! — скомандовал я Семёну, продолжая вести огонь.
Наши преследователи смешались. Кони испуганно приседали, чувствуя человеческую кровь. Люди пытались справиться с храпящими лошадьми, в строю появилась паника. Кто-то пытался съехать в степь, чтобы попытаться уйти, но ему мешали другие, которые старались повернуть назад и ускакать по дороге. А пули делали своё дело. Наконец, нападающие справились с паникой и стали рассыпаться по степи. Кто-то додумался спешиться и сейчас старался убежать, пригибаясь к земле. Кто-то старался уйти верхом. Но уйти далеко не удавалось. Пули достигали повсюду.
— В степь сворачивай! — скомандовал я. — Только смотри, в какой-нибудь овраг нас не урони.
— Обижаете, — пропыхтел парень, ворочая руль.
КПВТ своё дело сделал. Бой превратился в избиение младенцев. Мы носились по степи, прижимая супостатов ближе к деревне и не давая им возможности уйти далеко и скрыться. Уже не было видно ни одного конного, а пешие старались укрыться в складках местности. Я оставил в покое КПВТ, переключившись на ПКТ. Время от времени по броне горохом стучали пули, заставляя дёргаться. Броня бронёй, а нервы никуда не денешь. От деревни к бандитам потянулись цепочки трассеров. Это что, я им трассирующие выдал, что ли? И не обратил же внимания на маркировку. Ну, хоть обозначают тех, кого я не заметил.
Враги кончились как-то незаметно. Вот только что я самозабвенно вращал башенку, стреляя из пулемёта, а тут раз, и стрелять не в кого. Челноком проехавшись ещё раз по степи, мы вернулись в деревню, где увидели презабавную картину. Дед Кузьма, воинственно выпятив вперёд бородёнку, вёл под дулом своего автомата аж двоих пленных, неся на плече два трофейных АКСа. Пленные были напуганы и шагали, поминутно оглядываясь на раздухарившегося старика.
— Это что, дед? — поинтересовался я, спрыгивая с брони.
— Вот, пленных взял! — гордо доложил старый солдат.
— Сам взял?
— А то как ещё? Старый воин — мудрый воин. Учись, пока я живой.
— Ладно. Что делать с ними собираешься?
— А чёрт его знает, — озадачился дед. — Я, как-то не подумал над этим.
— Ладно, потом решим. А допросить не мешает.
Семён, вылезший из БРДМ, вдруг подскочил к одному из пленников и зарядил кулаком под глаз.
— Эй! — попытался остановить его я, — вообще-то жестокое обращение с пленными — международное преступление.
— А он думал об этом, когда нас в бараке избивал? — прорычал парень, намереваясь ещё и пнуть.
— Ну ты же не он.
— А какая разница? Ему можно, а мне нельзя?
— Давай, хоть допросим, пока ты их до смерти не забил, — со смехом оттащил я пацана в сторону.
Допросить действительно не мешало бы. Хоть узнать, что там, в Крытом происходит и почему такой кипишь из-за двух сбежавших пацанов. Я всмотрелся в пленных, сейчас чумазых, грязных и оборванных, но раньше однозначно холёных, сытых и довольных собой. Что-то знакомое. Этот, потирающий уже набухающий синяк под глазом, показался мне знакомым. Видал я его в Крытом. Только вот где? А второй… Я всмотрелся в его лицо и обомлел.
— Сивый! Ты ли это?
— Что, не признал сразу, Охотник?
— Да. Не признал. Я же тебя каким видел? Степенным и важным. А сейчас вон какой жалкий.
— Твоя сила. Измывайся. Мне бы в руки попал, не так бы выглядел.
— Уж в этом я не сомневаюсь. Только ты не такой и грозный, раз вас оптом старик в плен берёт.
— А куда деваться, когда патроны кончились?
— Что же вы от нас отстать никак не можете?
— А что, с рук спускать, что ли? Мы сначала думали, что два пацана убежали. Ну, подумаешь, охрану на стене вырубили. Там одни лохи стоят. А когда вы две группы под корень изничтожили, а третью пощипали сильно, сразу стало ясно, что не пацаны это. Я, почему-то, сразу про тебя подумал. Это ведь ты пацанами интересовался.
— Ну, положим, под ноль я только банду Большого извёл. А остальными больше зомбаки занимались.
— А этого мало?! Большой, крупный авторитет в наших краях. Его с кондачка не грохнешь.
— Ну, значит, не такой уж и крутой. Я его как раз с кондачка и положил.
— Да и остальных ты грамотно под зомбаков подставил. Короче, за ваши головы власти большую сумму объявили. Вот я и собрался вас к ногтю прижать. За своих расквитаться, что ты у бараков положил. Твоя ведь работа?
— Моя.
— Ну вот. И деньжат срубить захотелось. А что, одно другому не мешает.
— С тобой всё ясно. Что с рабами?
— А что с ними? Пашут на плантациях. Крытое обеспечивать надо. И зелень нужна, и мясо. На фермах вокруг села рабочие руки всегда нужны.
— Кто ещё за нами поехал?
— Никого больше.
— Это почему?
— Слух прошёл, что проклятые вы. Типа, вас дьявол прислал, чтобы нас наказать. Мол, вы специально это всё провернули, чтобы отряды выманивать и уничтожать. Мол это кара нам такая.
— В принципе, не сильно далеко от истины. А ты, всё-таки решился?
— Так деньги за вас хорошие давали.
— Эх, Сивый, сгубила тебя твоя жадность.
— Сгубила, — работорговец сокрушённо махнул рукой и опустил голову.
— Дед, они тебе зачем?
— Да они мне на хрен не сдались, — выругался старик.
— Тогда
