Айя-София.
До 1204 года Айя-София, построенная в 360 году, была патриаршим православным собором, а после Четвертого крестового похода и завоевания Константинополя Энрико Дандоло превратил ее в католический храм. В пятнадцатом веке после захвата города турками-османами под предводительством султана Мехмеда эль-Фатиха, собор был обращен в мечеть и служил молельным домом для мусульман до 1935 года, после чего по декрету Ататюрка стал музеем.
Мусейон в убранстве злата мудрости святой, подумал Лэнгдон.
На украшение Айя-Софии не только пошло больше золота, чем даже на собор Святого Марка, но и само имя «Айя-София» в переводе с греческого означало «Премудрость Божия».
Представив себе массивное здание, Лэнгдон не мог вообразить, что где-то под ним есть темное озеро, в водах которого медленно растворяется пластиковый контейнер, готовый вот-вот заразить воду смертельным вирусом.
Он молился, чтобы они успели.
– Нижние ярусы здания затоплены, – взволнованно сообщила ему Сински пару часов назад и пригласила проследовать за собой в рабочий отсек. – Вы не поверите, что мы только что выяснили. Вы когда-нибудь слышали о режиссере-документалисте Гёкселе Гюленсое?
Лэнгдон покачал головой.
– Я искала информацию по Айя-Софии, – объяснила Сински, – и наткнулась на документальный фильм об этом соборе, снятый Гюленсоем несколько лет назад.
– Об Айя-Софии снято несколько десятков документальных фильмов.
– Да, – согласилась Элизабет, входя в рабочий отсек, – но не таких. – Она включила ноутбук и повернула к нему экраном. – Читайте сами.
Лэнгдон сел и увидел на экране статью, которая представляла собой выдержки из разных новостных изданий, в том числе ежедневной газеты «Хюрриет дейли ньюс», в которых обсуждался новый фильм Гюленсоя «В глубинах Айя-Софии».
Профессор сразу понял, что именно так взволновало Сински. Уже первые слова заставили его удивленно взглянуть на нее. Погружение с аквалангом?
– Да-да, – сказала Элизабет, – просто прочтите.
Лэнгдон так и сделал.
Погружение с аквалангом под Айя-Софию
Режиссер-документалист Гёксель Гюленсой со своей командой исследователей-аквалангистов обнаружили затопленные помещения на глубине в несколько сот футов под храмовым сооружением Стамбула, которое пользуется особой популярностью среди туристов.
В ходе исследований они обнаружили многочисленные архитектурные шедевры, в том числе затопленные склепы с захоронениями детей-мучеников, насчитывающие восемь столетий, а также подводные тоннели, соединяющие Айя-Софию с дворцом Топкапы, дворцом Текфур и подземельями тюрьмы Анемас, о которых рассказывают легенды.
«По моему мнению, то, что находится под Айя-Софией, куда более захватывающе, чем то, что мы видим на поверхности», – заявил Гюленсой, рассказавший, что на съемку фильма его вдохновила старая фотография, сделанная исследователями с гребной лодки, плывшей в большом полузатопленном зале под фундаментом Айя-Софии.
– Вы наверняка правильно определили место! – взволнованно воскликнула Сински. – Судя по всему, под зданием есть огромные полузатопленные залы, проникнуть в которые можно и без подводного снаряжения. Скорее всего в одном из них Зобрист и снял свое видео.
Позади них стоял агент Брюдер и тоже внимательно смотрел на экран.
– Похоже, что подземные воды под зданием расходятся в самых разных направлениях. Если мешок растворится раньше, чем мы до него доберемся, то остановить распространение его содержимого будет невозможно.
– А это содержимое… – решился спросить Лэнгдон. – Вам известно, что это такое? Я имею в виду, точно? Я знаю, что речь идет о возбудителе заболевания, но…
– Мы изучили запись, – ответил Брюдер, – и пришли к выводу, что имеем дело скорее с биологическим, нежели химическим материалом… другими словами, с чем-то живым. Учитывая малые размеры емкости, мы считаем, что содержимое чрезвычайно заразно и способно к размножению. Передается ли заражение через воду, подобно бактериальной инфекции, или воздушным путем, как вырвавшийся на свободу вирус, пока неясно, но исключать нельзя ни то ни другое.
– Мы сейчас собираем информацию о температуре грунтовых вод в округе и постараемся оценить, для каких инфекций эти воды могут служить благоприятной средой, – добавила Сински. – Но Зобрист был исключительно талантливым ученым и мог запросто создать инфекцию с уникальными свойствами. И я подозреваю, что он выбрал это место совсем не случайно.
Обреченно кивнув, Брюдер кратко изложил свое видение необычного эпицентра эпидемии в виде растворимого пластикового пакета, эффективность которого они начинали осознавать только сейчас. Разместив мешок в водной среде под землей, Зобрист создал исключительно устойчивую среду для инкубации: постоянная температура воды, отсутствие солнечной радиации, толчков, а также абсолютная изолированность от внешнего воздействия. Выбрав пластик с нужным периодом растворения, Зобрист мог оставить инфекцию без присмотра: созрев до нужного состояния, она потом сама вырвется на волю в точно назначенный час.
Даже если Зобрист сам никогда там больше не появится.
Шасси самолета коснулось посадочной полосы, и от внезапного толчка Лэнгдона подбросило на откидном сиденье в кабине пилотов. «C-130» резко затормозил и, свернув на рулежную дорожку, добрался до дальнего ангара, где наконец остановился.
Лэнгдон рассчитывал увидеть целую армию сотрудников ВОЗ в защитных костюмах, однако их ждал только большой белый фургон с ярко-красным крестом.
Здесь Красный Крест? Посмотрев внимательнее, Лэнгдон сообразил, что символ на борту автомобиля также являлся инверсией швейцарского флага и фургон на самом деле принадлежал другой организации – посольству Швейцарии.
Отстегнув ремень безопасности, он отыскал Сински, которая вместе с другими готовилась выйти из самолета.
– А где все? – спросил Лэнгдон. – Сотрудники ВОЗ? Турецкие власти? Все уже в Айя-Софии?
Сински смутилась.
– Вообще-то, – объяснила она, – мы решили не подключать турецкие власти. Самая опытная команда СНР Европейского центра уже с нами, так что лучше пока не поднимать шума и не вызывать ненужной паники.
Лэнгдон видел, как Брюдер и его команда застегивали молнии на больших спортивных сумках со спасательным снаряжением – костюмами биозащиты, респираторами и электронными детекторами.
Закинув сумку на плечо, Брюдер подошел к ним.
– Мы выдвигаемся. Входим в здание, находим гробницу Дандоло, слушаем звук воды, как указано в стихотворении, а потом оцениваем обстановку и решаем, надо ли подключать власти для оказания помощи.
Лэнгдон уже видел сложности с реализацией предложенного плана.
– Айя-София закрывается на ночь, поэтому без местных властей нам в нее не попасть.
– Это не проблема, – успокоила его Сински. – Мой знакомый из посольства Швейцарии связался с куратором музея и попросил организовать частную экскурсию для одной важной персоны. Куратор согласился.
Лэнгдон скептически рассмеялся.
– Частную экскурсию для главы Всемирной организации здравоохранения? И армии сотрудников со спасательным снаряжением? Вам не кажется, что это вызовет вопросы?
– Команда СНР и снаряжение будут ждать в фургоне, пока Брюдер и мы с вами будем оценивать ситуацию, – объяснила Сински. – И для сведения: важной персоной являетесь вы, а не я.
– Прошу прощения?
– Мы сказали руководству музея, что знаменитый американский профессор прилетел с командой исследователей для подготовки статьи о символах Айя-Софии, но вылет задержали на пять часов и он не успевает попасть в собор до закрытия. А поскольку завтра утром они уже уезжают, то мы надеялись…
– Ладно, – согласился Лэнгдон, – я понял
