коротким и сделано на итальянском, но смысл Вайента уловила: свободный полицейский в районе палаццо Веккьо должен немедленно отправиться во дворец, чтобы снять показания.

Стражи порядка на мосту никак не отреагировали, но Вайента насторожилась.

Музей палаццо Веккьо?

Вчерашний провал, из-за которого на всей ее карьере может быть поставлен крест, случился как раз в переулке рядом с палаццо Веккьо.

Рация снова включилась, но из-за помех и быстрой итальянской речи Вайента практически ничего не разобрала, если не считать двух слов: Данте Алигьери.

Она мгновенно напряглась. Данте Алигьери? Это никак не могло быть простым совпадением. Она бросила взгляд в сторону палаццо Веккьо и увидела его башню, возвышавшуюся над соседними зданиями.

Что же произошло в музее? И когда?!

У Вайенты имелся достаточный опыт аналитической работы, чтобы знать, что совпадения случаются гораздо реже, чем принято считать. Музей палаццо Веккьо… И Данте? Это наверняка связано с Лэнгдоном.

Вайента с самого начала подозревала, что Лэнгдон обязательно вернется в Старый город. Это было логично – ведь именно там он находился вчера вечером, когда все закрутилось.

А теперь при свете дня он мог запросто вернуться в район палаццо Веккьо, чтобы найти то, что искал. Она была уверена, что по Понте-Веккьо он не проходил. Было немало и других мостов, но они находились слишком далеко от садов Боболи, чтобы добраться до них пешком.

Внизу под мостом проплыла байдарка-четверка. На борту красовалась надпись: «SOCIETÀ CANOTTIERI FIRENZE» – «Гребной клуб Флоренции». Красно-белые весла взмывали вверх и опускались в воду с удивительной синхронностью.

А может, Лэнгдон воспользовался лодкой? Это казалось маловероятным, но что-то подсказывало ей, что сообщение полиции о палаццо Веккьо и было столь долгожданной зацепкой.

– А теперь достаем фотоаппараты, per favore[24]! – послышался женский голос с сильным акцентом.

Вайента обернулась и увидела экскурсовода, которая размахивала палкой, увенчанной ярким оранжевым помпоном, чтобы не растерять на мосту свою группу туристов, напоминавшую стайку утят.

– Над вами – самый большой шедевр Вазари! – воскликнула женщина с профессиональным энтузиазмом, поднимая палку с помпоном вверх и указывая, куда смотреть.

Вайента никогда раньше не замечала, что на уровне второго этажа над крышами магазинов проложен проход, похожий на крытую галерею.

– Коридор Вазари, – торжественно произнесла экскурсовод. – Его длина составляет почти километр, и по нему члены семейства Медичи могли безопасно перемещаться из палаццо Питти в палаццо Веккьо и обратно.

Вайента с изумлением разглядывала похожее на тоннель сооружение наверху. Она слышала о существовании коридора, но деталей не знала.

Он ведет в палаццо Веккьо?

– Для особо важных гостей, – продолжала гид, – экскурсии по коридору устраиваются и сегодня. В нем располагается прекрасная художественная галерея, которая начинается в палаццо Веккьо и заканчивается в северо-западной части садов Боболи.

О чем экскурсовод рассказывала дальше, Вайента уже не слышала. Она опрометью помчалась к своему мотоциклу.

Глава 41

Протиснувшись с Мартой и двумя охранниками в тесную аппаратную, Лэнгдон почувствовал, как швы на голове снова заныли. Раньше тут располагалась гардеробная, а теперь повсюду стояли компьютеры и мониторы. В каморке было душно, в воздухе висел запах сигаретного дыма. Лэнгдон тут же ощутил приступ клаустрофобии – стены вокруг будто начали сходиться.

Марта села перед монитором, на котором уже воспроизводилась черно-белая зернистая запись с камеры, висевшей в andito над дверью. Цифры в углу кадра показывали время съемки – ровно сутки назад, судя по всему, непосредственно перед открытием музея и задолго до появления вечером Лэнгдона и Дуомино.

Охранник включил ускоренный режим воспроизведения, и на экране быстро замелькали туристы, двигавшиеся частыми рывками. Саму маску камера не захватывала, но она явно была на месте, поскольку туристы останавливались перед ней и даже делали снимки, а потом двигались дальше.

Пожалуйста, побыстрее, молил про себя Лэнгдон, зная, что полиция вот-вот появится. А может, им с Сиенной стоит прямо сейчас извиниться и исчезнуть? Но им обязательно нужно увидеть, что там на записи, – это могло бы прояснить многое из того, что с ними происходит.

На экране уже начали сгущаться вечерние тени, поток туристов стал постепенно редеть, пока не исчез окончательно. Цифры на экране показывали 17.00, свет в andito погас.

Пять часов. Время закрытия музея.

– Aumenti la velocità, – распорядилась Марта, подавшись вперед и не сводя глаз с экрана. Увеличьте скорость.

Охранник подчинился, и цифры в углу замелькали еще быстрее.

Около десяти вечера свет в andito снова зажегся. Охранник тут же переключил воспроизведение в нормальный режим. Через мгновение на экране появилась Марта Альварес, за которой следовал Лэнгдон. Он был в своем привычном наряде – твидовый пиджак, защитного цвета брюки, туфли из тонкой кожи. Он даже разглядел у себя на руке часы с Микки-Маусом, блеснувшие из-под рукава при ходьбе.

А вот и я… перед тем, как в меня стреляли.

Лэнгдону очень не нравилось наблюдать, как он совершает действия, о которых не имеет ни малейшего представления. Выходит, я был здесь вчера вечером… и осматривал маску? Получалось, что за прошедшее с того момента время он умудрился потерять свою одежду, часы с Микки-Маусом и два дня жизни.

Лэнгдон с Сиенной придвинулись ближе к охранникам и Марте, чтобы лучше видеть экран. Немой фильм продолжался: вот они с Мартой подошли к витрине и замерли, разглядывая маску. В это время в проходе появилась бесформенная фигура, и в дверь с трудом протиснулся чудовищно толстый мужчина, одетый в костюм и с портфелем в руке. По сравнению с ним даже беременная Марта казалась стройной.

Лэнгдон сразу его узнал. Игнацио?!

– Это Игнацио Бузони, – прошептал он Сиенне на ухо. – Директор музея Опера-дель-Дуомо. Мы знакомы уже несколько лет. Но я никогда не слышал, чтобы его называли Дуомино.

– Подходящее прозвище, – так же тихо отозвалась Сиенна.

За годы знакомства Лэнгдон не раз консультировал Игнацио по вопросам артефактов и истории вверенного тому в управление собора Санта-Мария-дель-Фьоре, но в палаццо Веккьо он никак не мог оказаться по служебной надобности. Правда, Игнацио Бузони не только пользовался огромным влиянием в мире искусства Флоренции, но и был горячим поклонником Данте и исследователем его творчества.

Вполне логично, что именно он был источником информации по посмертной маске Данте.

Лэнгдон снова сосредоточил внимание на экране монитора.

Марта терпеливо ждала у задней стены andito, а Лэнгдон с Игнацио, перегнувшись через веревочное ограждение, пристально разглядывали маску. Шли минуты, мужчины продолжали что-то разглядывать и обсуждать, а у них за спиной Марта украдкой поглядывала на часы.

Лэнгдон пожалел, что камера слежения не записывала звук. Что мы с Игнацио обсуждаем? Что ищем?

На записи Лэнгдон вдруг перешагнул через ограждение и, присев, почти прильнул лицом к стеклу шкафчика. Марта немедленно вмешалась и, судя по всему, сделала ему замечание, после чего Лэнгдон с виноватым видом вернулся на место.

– Прошу прощения за строгость, – сказала Марта, обернувшись к Лэнгдону через плечо. – Но я вам уже говорила, что сам