— Что??? Что ты сделал с…? Что ты сделал с путешественниками?
— Пока только усыпил с помощью специализированного «зоологического» ружья. И, понятное дело, связал. Чисто для начала… Ну, будешь ещё хамить и грубить?
— Не буду, — в фальцете проявились откровенно-просительные нотки. — Честное слово, не буду…
— Так-то оно гораздо лучше, молодчик… Кстати, представитель компании «Эксклюзив», а ты получил по электронной почте видеозаписи допроса господина Ежи Вайды?
— Получил.
— Ознакомился?
— Ага.
— Проникся?
— Э-э-э… Сколько денег, господин Белофф, вы хотите за молчание? Говорите напрямик и не скромничайте…
— Разве я умею скромничать? — искренне удивился Тим. — Насмешил, право слово, очкарик недоделанный… Впрочем, взаимовыгодная сделка, действительно, возможна. Только я в деле не один. Предлагаю следующую схему. Ты, родной, знакомишь меня с инопланетными туристами и даёшь развёрнутые рекомендации. Мол, я — очень любопытный и положительный человек. Но полностью безопасный и совсем неболтливый. Просто поставлю свою палатку рядом с их «базой отдыха». Поживу денёк-другой, пообщаюсь, поболтаю, подружусь, подробно расскажу о природе Шпицбергена, далее по списку… А двадцать четвёртого июня я — в безусловном порядке — выйду из игры. То есть, вернусь в Ню-Олесунн, а полученной информацией ни с кем делиться не буду. Честное брутальное слово… Что же касается моей напарницы-журналистки. Здесь пусть компании «На Краю Земли» и «Эксклюзив» сами разбираются между собой. Переговоры проводят, торгуются, договариваются, приходят к разумному компромиссу, ну, и так далее… Как тебе, морда, моё предложение?
— Значит, хочешь познакомиться с инопланетными туристами? — голос норвежца был бесконечно-задумчивым. — Чисто для себя? Без каких-либо коммерческих последствий? Чтобы просто поболтать?
— Ну, и обменяться мироощущениями. А ещё байками и свежими «солёными» анекдотами. Так сказать, для расширения общего брутального кругозора…
— Интересный такой подход. Интересный и нестандартный… Почему бы, собственно, и нет?
— Вот, и я о том же, — нравоучительно усмехнулся Тим. — Никто ничего не теряет. Отнюдь. Наоборот, все только приобретают… Так как, представитель хренов? Сговоримся?
— Может быть, может быть… А что дальше?
— Ничего хитрого. Двадцать четвёртого июня позабудем о взаимных претензиях, да и разойдёмся в разные стороны — как белоснежные круизные лайнеры в бескрайних морских просторах.
— Неплохо сказано, — Альвисс Олсен неожиданно успокоился и даже заметно повеселел. — Разойдёмся, так и быть. Как белоснежные лайнеры… Сделаем, пожалуй, так. Посмотри на экран дисплея переговорного устройства. Видишь, зелёный подрагивающий огонёк? Через минуту я отключусь, но для тебя, Брут, останусь в прямом доступе, о чём и будет сигнализировать ярко-лиловый огонёк. Как только… э-э-э, как только инопланетяне проснуться, так сразу же тыкай в огонёк пальцем. Я им всё подробно объясню. То есть, договорюсь о возможном сотрудничестве… Идёт?
— Лады. До связи…
Естественно, что Тим не собирался отдавать Альвиссу инициативу. То есть, идти у него на поводу. Ещё не хватало. Блин горелый. Настоящий брутальный мужик прямо-таки обязан — полностью контролировать ситуацию. Любую. Причём, самостоятельно и полноценно контролировать, без дураков… Чужое мнение? Его, конечно же, надо учитывать и даже местами уважать. Особенно, когда оно оформлено в виде вежливых и полезных советов. А если в голосе собеседника прорезаются высокомерные начальственные нотки? И, более того, вежливые советы постепенно преобразовываются в чёткие и наглые указания? Мол: — «Надо делать только так и никак иначе…»? В таких случаях, дабы не утратить стратегической инициативы, необходимо делать только одно — срочно менять правила Игры. Частично менять? Или же кардинально? Тут, уж, как получится, в зависимости от настроения и душевного спокойствия-равновесия…
В то утро настроение у Тима находилось, как раз, на достаточно прилично-положительном уровне, поэтому и правила Игры были поменяны лишь частично: он решил, что необходимо сперва пообщаться с инопланетными туристами лично, и только после этого подключать к процессу очкастого хамоватого норвежца.
— А нечего было одеяло тянуть на себя, — закуривая очередную сигарету, неодобрительно пробормотал Тим. — Успокоился, понимаешь, как-то подозрительно рано. Голос перестал дрожать и явственно повеселел. А потом, морда, и вовсе, принялся отца-командира изображать из себя. Мол: — «Я отключусь, а ты потом выйдешь на связь… Я же обо всём и договорюсь…». «Разъякался» тут, сволочь. Хам трамвайный. Он, видите ли, договорится. Представитель хренов… Кстати, компания «Эксклюзив». Она, интересно, чья? Земная? Инопланетная? Или же смешанного типа?
Он аккуратно и бережно перетащил тела спящих инопланетян к красно-малиновому домику, усадил их, прислонив спинами к боковой плоскости крыльца, и принялся терпеливо ждать…
Первой проснулась молодая женщина, то есть, инопланетянка женского пола.
Проснулась, открыла и глаза и, слегка подрагивая пушистыми ресницами, уставилась на Тима странным взглядом — то ли откровенно-испуганным, то ли бесконечно-удивлённым. Просто смотрела и молчала…
«Большие такие глаза, тёмно-карие и очень выразительные», — машинально отметил Тим. — «Знакомые? Трудно сказать. Возможно, где-то уже видел похожие. Например, на обложке глянцевого журнала… И вообще, доверять женским глазам — последнее и заведомо проигрышное дело. Плавали — знаем…».
Потом очнулся от искусственного сна и спутник женщины.
Очнулся и повёл себя насквозь противоположно. То есть, нервно и очень агрессивно: истошно задёргался, безуспешно пытаясь разорвать крепкие путы, завертел головой в разные стороны, а потом, прожигая Тима гневным взглядом, заявил — на американском диалекте английского языка:
— Мы с супругой являемся гражданами Соединённых Штатов Америки и поэтому требуем развёрнутых объяснений. С чем связано это грубое и ничем немотивированное задержание? Причём, совершённое на приватной частной территории? И кто вы, в конце-то концов, такой?
— Старший инспектор Тимофей Белофф. Охраняю на островах архипелага дикую природу, — вынув из кармана штормовки кожаный чехол, представился Тим. — Вот, мой жетон инспектора ЮНЕСКО. А это — служебное удостоверение. Прошу, американские граждане, ознакомиться.
Он подошёл к связанным пленникам и поочерёдно поднёс к их глазам овальную латунную бляху и маленький картонный прямоугольник, ламинированный специальной плёнкой.
Женщина повела себя странно: сидела, крепко зажмурив глаза, и болезненно морщилась.
Мужчина же изучил предложенные документы-атрибуты очень внимательно, после чего вальяжно (американец, как-никак), поинтересовался:
— Какие проблемы, шериф?
— Проблемы? — Тим напустил на физиономию вселенскую скорбь. — Они, к сожалению, есть у всех. И у охранных служб. И у мирных беззаботных туристов. И у отвязанных авантюристов. И даже у непогрешимых белых медведей…
Он — доходчиво и скупо — рассказал о находке на берегу Вейде-Фьорда чёрного брезентового мешка с костями двух убитых белых медвежат, о следственных действиях, произведённых в Лонгьире, о показаниях польского портного Ежи Вайды и о неприглядной роли в этом деле норвежца Альвисса Олсена.
Подытожил же своё выступление Тим следующими словами:
— Из шкур убитых белых медведей портной Вайда пошил два подарочных комплекта, каждый из которых состоял из жилетки, шапки, рукавиц, унтов и комбинезона, отороченного кусками медвежьей
