После испытания у меня было два варианта развития событий. Первый – ехать с воинами, принимавшими испытание, по другим городам и селам, второй – дождаться вызова. Так как смысла таскаться по просторам империи не было, а вызов отправляли, когда рекрутеры, сделав круг и набрав достаточное количество претендентов, добиралась до столицы, то Дайнот продолжил мое обучение, но он очень нервничал. Тревога, которую маг старался не показывать, передалась и мне. Надо ли говорить, что я выворачивал дерн в стремлении постичь науку, способную защитить меня от своей же магии. Я даже игнорировал опасность для себя и своей семьи и тренировался в винном подвале дома. Я хотел жить.
Вызов пришел через три луны, за которые я, если честно, подустал ждать. Я думал, Дайнот станцует на радостях, но недооценил самообладание мага. К этому времени уже были приобретены баснословно дорогие доспехи и породистый жеребец по кличке Резвый, так как доспехи для испытания я брал у Зарука, а лошади в конюшне отца не совсем подходили для службы. Для скачек – да, а вот для длительных переходов – не очень. Также были приобретены лошадь и форменный камзол для моего оруженосца – Ильнаса. Такой тоже должен быть, так как самостоятельно чистить лошадь, стирать, ну и остальную бытовую работу я как лигранд делать не мог, а мой опекаемый на эту должность вполне подходил – ограничений по возрасту не было. К тому же сам Ильнас воспринял это с восторгом. Еще бы! Парня берут в настоящие войска, настоящим воином. Правда, оплачивать его услуги и питание до шестнадцатилетия, то есть боеспособного возраста, должен был я сам. Но Ильнас великодушно согласился поработать бесплатно, а уж с кормежкой как-нибудь разберемся. Вообще-то должность, которую предстояло занять Ильнасу, на руизанском звучала как «младший воин», и обычно младший воин – тоже вполне боеспособная единица, ставившаяся на довольствие и получавшая от империи деньги. Некоторые, особо знатные, приводили с собой двух-трех таких воинов. У Зарука как сотника, тоже был младший воин, но без коня, так как его назначили из обычных мечников.
– Хо! – Ильнас, гордо восседая на своей кобыле, пытался придать ей ускорение.
Меня же более устраивала размеренная езда. Как такового похмелья не было, поскольку отец с утра, перед тем как обнять на прощанье, влил в меня свою отрезвляющую и мозговыламывающую чудо-жидкость, однако недосып сказывался. Мы вчера, по старой руизанской традиции… На посошок, в общем, потом стременную, потом трактир Ломака, Лоретта… Корндару и Дартину пришлось покататься на кибитке ее мужа по ночному Якалу, в связи с тем, что он, муж то бишь, совсем даже некстати заехал за супругой, а мы в это время были очень заняты. Хорошо подруги подавальщицы быстро сориентировались и подсказали парням о назревающей пикантной ситуации.
Ротимур ехал с закрытыми глазами, привязав повод своего жеребца к моему седлу – его-то никто не отрезвлял. К лошади Ильнаса была привязана наша с ним вьючная. Объем тюков, притороченных к специальной попоне, поражал. Это я еще слегка проинспектировал вещи, уложенные сестрой.
Другу пришлось обойтись без младшего воина и лишнего груза вещей, потому как его отец не понял стремления сына стать военным и расстроить намечавшийся союз двух балзонских семей. Последние три луны Ротимуру пришлось даже жить у Дартина.
Определили нас на обучение в одну из тысяч имперского войска, располагавшуюся где-то рядом с Дувараком.
Отец навязал мне охрану из двух воинов, ехавших чуть сзади нас. На попытку отказаться от сопровождения отец ответил, что это не ради моей безопасности, а ради безопасности тех, кого я встречу по пути. Мы с Корном, отмечая прохождение мной испытания, скрестили клинки с Ротимуром и Дартином. Разумеется, в шутку – просто Ротимур замучил нас нытьем, что не выиграл ни одного поединка на испытании, но отец нам не поверил, так как порез на моей руке был настоящий. Если бы он узнал, что Ротимур едет со мной, то, пожалуй, нанял бы десяток воинов, а то бы и лично сопроводил.
За время этой поездки, несмотря на двух истуканов охраны за спиной, я впервые почувствовал себя свободным в этом мире! Родительская опека порой хуже рабства.
Парни из нашей стражи, несмотря на отсутствие герба, были тоже из имперских войск. Оказывается, империя неплохо зарабатывает на армии, сдавая внаем воинов. Так как воины локотов не могут свободно путешествовать по чужим локотствам, то империя практически монополизировала охрану всех грузо– и пассажироперевозок. Можно, конечно, нанимать и вольных стражников, но таких, ввиду всяческих ограничений на оружие в локотствах и балзонствах, было не очень много. Причем в разных локотствах были и разные ограничения. А вот воинам империи разрешалось практически любое оружие. Парни по дороге рассказали нам много интересного, в особенности про то, как зарабатывают на воинах сотники и тысячники. Их-то отец нанял легально в канцелярии, но можно было и напрямую через сотника, который уже сам договаривался с тысячником, и это обходится несколько дешевле. Иногда старослужащие, а это те, кто отслужил более пяти лет, могли взять временное исключение из войск (про отпуск тут и не слыхивали) и договориться на сопровождение какого-либо обоза. Самое интересное, что оружие во время этого исключения они могли носить, но только в срок, на который оно выдано. Далее или обратно в войска, или автоматически становились гражданскими.
Я прислушивался, но особо не вникал – не ощущал материального недостатка, тем паче отец предупредил о том, что деньги будет присылать. А вот Ротимур изучил этот вопрос досконально. Подозреваю, что когда он станет сотником, то распродаст всех своих воинов.
Крепость, в которой нам предстояло пройти обучение, находилась в десятке дней пути от столицы, на горном хребте, и гордо называлась Эльфийской, так как перекрывала единственную дорогу в горах, за которыми находилось Колское локотство и эльфийский лес. Можно было и обойти горы, только занимало это дней так тридцать. Гарнизон крепости – всего пять сотен, тем не менее считалось это тысячей. Тысяча – это было наименование подразделения, а не численность оного.
Для проживания нам выделили небольшую комнатку на третьем этаже самой большой башни крепости. Маленькое незастекленное окно-бойница, выходящее во двор, две кровати, два шкафа и один стол. Третью кровать, для Ильнаса, пришлось выбивать у складского – местного завхоза. Он ни в какую не хотел нам ее выдать, так как младшие воины должны находиться в общей казарме, а не в башне сотников.
Само
