К ужасу Шерридана, именно в этот момент ее дыхание остановилось…
Рия
Я плыла в пустоте, не осознавая себя. Меня куда-то потянуло, сначала медленно, но с каждым мгновением движение ускорялось. Внезапно меня как бы вырвало из воздушного потока, что утягивал меня, и я оказалась в цветущей долине. После окружающей меня темноты глаза резало от яркости красок. В ярко-синем небе я заметила две точки, которые быстро увеличивались в размере, и уже рядом со мной приземлились Цирбис и очень красивая девушка, не старше меня. Гладкие черные волосы блестели на солнце глянцевым блеском, а коньячного цвета глаза смотрели на меня с любопытством. За ее спиной были радужные крылья, и она чем-то неуловимым напоминала фею.
– Как красиво! – не сдержала своего восхищения я, и девушка улыбнулась.
– Смертные. Вас и на минуту оставить нельзя. И куда ты собралась?
– Куда? – повторила я. – Разве я куда-то собралась?!
– Вот и я спрашиваю куда? Твое время не пришло. Тебе еще ребенка родить надо.
При упоминании о детях перед глазами всплыли последние события, и я глухо застонала.
– Нет!
– Да, – жестко опроверг меня Цирбис.
– Я скорее умру, чем рожу Крону!
– Милая, ты уже умерла, – язвительно произнесло божество. – Вы, смертные, способны все так усложнить. Еще этот ритуал… Можешь оставаться со своим кентавром, все равно судьбы не избежать.
– Оставаться с белыми крыльями, навлекая позор на мужа? – возмутилась я.
– Будут тебе крылья. Они станут белыми, лишь когда ты этого пожелаешь. Тебе пора.
Меня начало утягивать от них, и они отвернулись, уходя.
И все?! Рожай ребенка?
– Не будет ему наследника! – упрямо прошептала я.
– Поздно об этом говорить, – самодовольно произнес Цирбис, услышав меня. Его жена оглянулась и… подмигнула мне!
И опять я оказалась во тьме, и меня как щепку несло куда-то.
«Не буду! Не дождетесь! Не хочу!» – как мантру, повторяла я, внутренне сопротивляясь движению. И действительно, мое падение куда-то замедлилось, и я зависла в темноте. Такой знакомой, где нет боли, чувств, где мое «я» может раствориться и исчезнуть. Я приветствовала ее и радовалась, как старой знакомой, желая остаться в ней.
Уплыть в небытие мне не давал какой-то раздражающий звук. Его не должно было быть. Что-то в нем было неправильное, и это удерживало мое сознание на плаву, а потом и вовсе потянуло к нему.
Следующее, что я осознаю, – это вой. Нечеловеческий вой, полный такой боли и тоски, что душа сжимается. Я морщусь и чувствую свое тело. С трудом разлепив глаза, вижу искаженное мукой лицо мужа и слезы, струящиеся по его лицу. Сильный и несгибаемый Шерридан плачет?! Это настолько поразило меня, что я зависла. Он сжимал меня в объятиях и раскачивался.
– Шер? – хрипло спросила я. В горле было сухо, как будто я сто лет не пила.
– Рия?! – Он вздрогнул всем телом и резко опустил голову, посмотрев на меня. – Рия! – Меня опять сжали в объятиях. – Но как?! – шептал он, целуя мое лицо.
– Ты своим воем даже умереть спокойно не дал, – недовольно сообщила я, понимая, что жива.
Он смеялся, плакал и целовал, целовал, целовал…
– Пить хочу, – сообщила я.
– Сейчас, – вскинулся он и как держал меня на руках в воде, так и встал и обнаженными перенес нас в наши покои, где, не выпуская меня из рук, подошел к кувшину, налил воды и протянул мне.
После того как я напилась, он хотел отнести меня в постель, но я его остановила:
– Хочу помыться.
Не став никак комментировать мое желание, он отнес меня в нашу ванную комнату, где бережно вымыл, укутал в полотенце и отнес в кровать. Сил не было, и я уснула на его руках. На этот раз это был обычный сон без сновидений.
– Как она? – услышала я спросонья вопрос Шерридана.
– Ее аура восстановилась, наблюдается лишь истощение организма. Если сравнивать с ее состоянием вчера, то я бы назвал это чудом, – услышала я знакомый голос и потом только до меня дошло, что это архимаг.
– Коулсон?! – удивленно произнесла я, открывая глаза.
– С возвращением, Рия, – мягко улыбнулся он, подходя к постели. – Как вы себя чувствуете?
Я прислушалась к себе. В теле была легкость и состояние, как после болезни.
– Есть хочу, – удивленно произнесла я.
– Вот и хорошо, – улыбнулся он. – Распорядитесь, чтобы принесли бульон, – сказал он Шерридану. – Теперь все будет хорошо. Набирайтесь сил. Мы с вами еще поговорим.
Он ушел, и пока мы ждали завтрак, я спросила у Шерридана:
– Как я здесь оказалась?
Шерридан лег ко мне и, лишь разместив у себя в объятиях, ответил:
– Тебя ирлинг вернул.
– Мне казалось, он и с моим хладным трупом добровольно не расстанется, – поморщилась я.
– Практически хладный труп он и вернул, – безо всякого выражения ответил он. Подняв голову и заглянув ему в лицо, я обнаружила, каких трудов ему стоил этот «спокойный» тон.
– Я хотела умереть.
– А обо мне подумала?
– Шер…
– Рия, я бы ушел за тобой! Убил бы его и ушел… Для меня чудо, что ты жива. Я слышал, как твое дыхание остановилось! Поверь, это был самый страшный момент в моей жизни.
– Шерридан…
– Мы обязательно обо всем поговорим, но сейчас ты должна поесть и набраться сил, – твердо произнес он и кивнул вошедшей служанке, чтобы она накрыла на столике у кровати. Потом он с ложечки кормил меня. Поев, я тут же уснула. Понимала, что нам надо поговорить, но наслаждалась моментом близости, теплотой его родных рук. Я думала, что больше уже никогда его не увижу, и сейчас находиться в его руках… для меня это тоже было сродни чуду.
Следующие дни я провела в постели: пила, ела и много-много спала. Шерридан никого не допускал ко мне и все время проводил со мной, держа в объятиях, как будто боялся, что я исчезну. Каждый день собственноручно купал меня, расчесывал волосы и ни о чем серьезном не говорил.
Постепенно силы возвращались ко мне, и я даже начала делать попытки самостоятельно передвигаться по покоям, чем расстраивала Шерридана. Он тут же подхватывал меня на руки и интересовался, куда это я направляюсь.
А потом одним днем за столом меня замутило от запаха рыбы, что была на обед. Кровь отхлынула от моих щек, и холодный пот выступил на лбу.
– Рия, что с тобой? – всполошился Шерридан.
– Позови Коулсона, – помертвевшими губами прошептала я.
– Тебе плохо?!
Я была не в силах ему что-то ответить. «Вот и все!» – билась единственная мысль в голове.
Когда пришел Коулсон, то Шерридан находился на грани нервного срыва, так
