— Ах ты ведьма! — Мужчина со всей силы саданул кулаком по кирпичной кладке. На сбитых костяшках выступила кровь.

— И горжусь этим! — улыбнулась Катя, сдвинув в сторону руку инквизитора и направившись обратно.

— Ты даже не представляешь, на что идешь! — крикнул ей вслед Аверин.

— Почему же, — повернулась к нему Катя, — отлично представляю. Однажды уже проходила и, как видишь, жива и вполне здорова.

Оставив ошарашенного новостью Максима, ведьма снова зашла за оцепление и подошла к капитану Мартынову, чтобы обсудить подробности проверки. Пройти «испытание силы» ей хотелось как можно скорее, пока запал не иссяк и она малодушно не отказалась в пользу любого другого метода. Прошло много времени, но воспоминания об этом кошмаре сохранились очень яркие. Но и правду, пусть та дает стопроцентное алиби, Катя рассказать не могла. Ей было стыдно перед собой, что оказалась в постели с едва знакомым мужчиной, даже парнем. Нет уж, эту тайну она унесет в могилу. Пасть в глазах окружающих намного страшнее, чем любые испытания.

А Максим, наблюдая за действиями женщины, старался вспомнить, когда вообще проводилось в последний раз «испытание силы». В конце обучения их ознакомили с данной пыткой, хотя и упомянули, что уже более десяти лет такому воздействию никто не подвергался. Применялась она в исключительных случаях, к наиболее опасным и опытным ведьмам, способным обойти и преодолеть стандартные допросы. И только при подозрении в самых страшных преступлениях.

За что ее, совсем молодую тогда ведьму, могли подвергнуть пытке? Поскольку это крайняя мера, используемая при очень веских основаниях, когда есть доказательства, но не хватает самой малости для принятия решения, в девяносто девяти случаях из ста после выносился обвинительный приговор. А его ведьма, значит, попала в один процент невиновных…

«Его ведьма». Аверин улыбнулся, представив, как бы отреагировала сама ведьма на такое заявление. Хорошо, если просто наслала бы понос, а не что похуже. Но такое поведение было вызовом, и Макс его принял! Как же она все-таки тогда преодолела инквизиторскую невосприимчивость к колдовству? Не в этом ли ответ, почему к ней применяют пытку вместо обычного допроса? Молодой инквизитор задумался, уровень его допуска не позволял без специального постановления зайти в архив, в ту его часть, где содержится информация по пыткам. Отец просто так разрешение не подпишет. А в том, что от Кати он подробностей не дождется, сомневаться не приходилось. Значит, придется докапываться самому.

— Екатерина, мне бы хотелось, чтобы вы как следует осмотрели место происшествия, нам еще письменный отчет по нему готовить, — попросил капитан. — И давайте еще раз обсудим испытание. Поверьте, за стены инквизиции никакая информация не уйдет, протоколы допросов не являются гласными. Что бы вы ни скрывали, это не станет достоянием общественности, я ручаюсь. Могу проводить проверку лично, один на один, — предложил Мартынов.

— Нет, Илья, я уже все решила, сейчас осмотрю место ритуала еще раз, и едем, — отрезала женщина. — Но предложение, что проводить пытку будете вы, я принимаю.

— Ну, знаете, допрос со стандартной проверкой и пытка — совсем разные вещи! И пытки проводят специально обученные инквизиторы-палачи.

— Жаль, я надеялась, что это может быть кто-то знакомый мне, так прошло бы легче, — вздохнула ведьма.

— Если хотите, пытку может провести старший лейтенант Александр Жуков. — Капитан указал на одного из сотрудников отдела. — Он как раз обладает подобными способностями и полномочиями.

Екатерина взглянула на мужчину. Невысокий, плечистый и коренастый, абсолютно невозмутимый, как скала. Да уж, настоящий палач. Катю невольно передернуло от отвращения.

Внимательно осмотрев место, пентаграмму и труп, потратив на все про все пятнадцать минут, ведьма села в служебную инквизиторскую машину (не все ездили на крутых новеньких «кайенах») и поехала в здание на Лубянке. Только теперь уже совсем не в качестве гостьи.

Глава 4

КОШМАРЫ ВО СНЕ И НАЯВУ

Екатерина в сопровождении всего отдела шла по коридорам ГУИ, на этот раз не наверх, а вниз, по маршруту, который однажды ей уже удалось пройти до конца. И второй пройдет, куда она денется. К тому же в этот раз ей точно нечего предъявить. Именно так успокаивала себя ведьма. Чем ближе пыточные камеры, тем страшнее становилось. Проще идти на это впервые, когда еще не знаешь, что тебя ждет. Женщина непроизвольно обхватила себя руками, шагнув в сумрак подвала.

— Еще не поздно отказаться, — шепнул ей Аверин, не пожелавший отстать от нее даже здесь. Запретить инквизитору, участвующему в расследовании, присутствовать на допросе она не вправе.

А вот игнорировать его ведьме никто не запрещал, чем она активно пользовалась. Екатерина даже была благодарна Аверину, что он потащился с ними, да еще лез со своими попытками отговорить. Именно это придавало Кате сил идти на пытки. Делать что-либо назло, да еще инквизитору, в природе любой ведьмы и просто женщины.

В каменном мешке с цепями, куда ее привели, стало уже не до смеха. Инквизиторы встали вдоль одной из стен, к Екатерине подошел капитан Мартынов и протянул бумагу, где говорилось, что она добровольно идет на пытку. Допросные методы ей были предложены, о последствиях она предупреждена, ответственность за них инквизиция не несет.

— И здесь бюрократия, — пояснил капитан, протягивая Кате листок на планшете и ручку.

Ведьма пробежалась глазами по строчкам и подписала, надеясь, что переживет этот день и желательно с минимальными последствиями. Подпись стала точкой невозврата.

Старший лейтенант Жуков надел поверх мундира балахон с капюшоном красного цвета — цвет палачей инквизиции, наверное, чтобы брызги крови были не так заметны. Правда, в этот раз крови не будет, максимум — из носа ведьмы пойдет от перенапряжения.

Кандалы защелкнулись на руках и ногах Кати, за спиной она ощутила неровную кладку стены. Палач проверил замки и отошел на пару шагов.

— Постарайтесь расслабиться, — дал совсем не уместный совет инквизитор, зачем-то надевая еще и перчатки, хотя прикасаться к ведьме ему не придется. Тоже, наверное, традиция.

И все же это единственная возможность скрыть эту ужасную, отвратительную ночь от инквизиторов!

«Сыворотка правды», которую на ней уже применял Аверин, кроме основной способности развязывать язык еще и сродни полиграфу. Но только если при проверке на