– Говорю один раз и больше повторять не буду. – Она посмотрела на камеристку в упор. – Что бы я ни делала, какие бы правила ни нарушала – если это не несет опасности для чьей-либо жизни, ты просто отводишь взгляд и делаешь вид, что ничего не заметила. Понятно? Если вдруг тебе покажется, что я перегнула палку, ты говоришь об этом очень аккуратно, так, чтобы никто не слышал. Хорошо? Ну и последнее… Мы едем к моему жениху, а у меня свои методы очаровывания мужчин, поэтому если я велю тебе намазать лордовские трусы горчицей, ты послушно пробираешься в его апартаменты и исполняешь задуманное. Как сможешь – без энтузиазма, без творческого подхода, но четко и целенаправленно. Договорились? Можешь отказаться и уйти по собственному желанию… либо добро пожаловать в новый мир под моим чутким руководством.
Матильда беззвучно захлопнула рот.
Лиля буквально видела, как мысли бушующим потоком наполняют ее бедную головушку. Видела, но ничего не добавила. Пусть сама решает. Не маленькая девочка. Сколько ей лет? Тридцать? Тридцать пять? Пора бы уже знать законы природы: выживает сильнейший. А кто главный в этом мире? Тот, у кого власть. Гм… пожалуй, дальше уточнять смысла нет.
– Миледи, – подала голос камеристка.
– Да?
– Я не хотела бы терять место.
– Должна признаться – неожиданно. Я-то полагала, что настолько тебе противна, что предпочтешь уйти восвояси, нежели потакать требованиям.
– Я привыкла к Златодолу.
– Напомни, как давно ты в замке?
– Около года.
Лиля усмехнулась:
– Немалый срок. Ну что ж, ступай в карету. Пора выезжать. И, Матильда… надеюсь, ты не забыла блох?
– Нет, миледи, – скривилась служанка. – Они при мне.
– Отлично.
Неизвестно, чем руководствовалась камеристка, когда соглашалась на условия. Возможно, ей и впрямь некуда идти и она предпочла доходное место с сумасбродной хозяйкой полуголодному существованию. В любом случае правила озвучены, и всякое их нарушение карается немедленным увольнением. Только глупец совершит ошибку дважды. А Матильда глупой не была.
Лиля поправила манжеты. Время поджимало. Хочешь или нет, а ехать надо.
Но стоило выйти в коридор, как вновь появился Артемис:
– Поставила ее на место?
– Не переживай, – подмигнула Лиля. – Думаю, Мотя больше не будет иметь никаких претензий.
– Почему ты ее так странно зовешь?
– Что значит «странно»? Матильда, Мотя. Вполне обыкновенно.
– Не для нашего общества.
– Могу тебя сократить до Тёмы. Хочешь?
– Нет, избавь, – покачал головой маг. – Твоя камеристка – чудн€ая дама, ни с кем на контакт не идет, рад, что хоть тебя послушалась.
– Я знала, как ее убедить. Звучит невероятно, но в какой-то момент я вдруг поняла, что именно надо сказать, словно за меня кто-то это произнес, а я только повторила. Вышло немного грубовато, но действенно.
– А голова больше не болела? – почему-то уточнил маг.
– Нет, спасибо, думаю, ты вылечил надолго. – Лиля безмятежно махнула рукой. – Кстати, а зачем вообще нанимали такую стерву? Я про Матильду. Не могли подыскать милую, спокойную, понятливую?
– Время поджимало.
– Какое время? У вас был год!
Артемис нахмурился:
– Почему год?
– Она пришла около года назад.
– Что за глупости? Мы срочно искали камеристку, так как узнали о твоем «возвращении из путешествия». Матильда нанялась за пару дней до твоего появления.
Лиля остановилась и задумчиво глянула на мага.
– Вот как? Интересно. За пару дней, значит… Наводит на определенные мысли…
– На какие? – Артемис тоже замер.
– На разные. А впрочем, будет время обо всем подумать. Молчи пока, ни слова лишнего, понял? – Она прищурилась. – У меня образовался целый табун из темных лошадок.
Карета медленно тряслась по бесформенной колее.
«Как в России, – вдруг подумала Лиля. – Две беды: дороги и… – Она покосилась на Матильду. – И дураки».
Камеристка поджимала губы, но молчала, лишь изредка бросая недовольные взоры на мага, примостившегося на сиденье напротив.
– Долго еще? – устало спросила Лиля.
– Нет. – Артемис выглянул в окошко. – Насколько я ориентируюсь, мы подъехали вплотную к Чернолесью. Думаю, еще полчаса – и все.
Само собой, Лиля не горела желанием встретиться с женихом, просто спина от долгого сидения устала. Но, надо признать, предвкушение разгадки, связанной с лордом, приятно грело душу.
Уже вторые сутки они путешествовали по землям империи. Лиля успела разглядеть как доходные поместья, так и нищие дома. Несколько деревенек, пару больших городов. Не далее как сегодня в обед они проезжали через прекрасные леса, принадлежащие какому-то зажиточному человеку. Лиля вздохнула. Хотелось, чтобы у лорда было не хуже. Перспектива провести несколько недель в глухомани совершенно не радовала.
– Это невыносимо, – выдохнула она. – Побыстрее ехать нельзя? Ползем как черепахи.
Тугой корсет больше напоминал пыточный инструмент, нежели украшение.
– Матильда, пожалуйста, расшнуруй немного.
Камеристка хотела что-то возразить, но, вспомнив недавнюю отповедь, послушно взялась за завязки.
Лиля облегченно ссутулилась. Плечи, словно налитые свинцом, заныли.
– Можно обойтись и без этого каркаса, – пробубнила она.
Артемис улыбнулся:
– Мода, госпожа, мода.
– Коко Шанель на вас нет.
– Кого?
Лиля отмахнулась и вдруг заметила, что карета начала останавливаться.
– В чем дело? – Маг вновь высунулся в окно. – Вот проклятье!
– Что такое?
– Кажется, там знамя лорда Риккона.
– Мы достигли Чернолесья?
Артемис обернулся, и по выражению его лица стало понятно, что случилось что-то незапланированное.
– Хуже. Он выехал нам навстречу.
Лиля почувствовала, что бледнеет. Как – навстречу? Зачем?
– У него других дел нет? А если я неприбранная? Непричесанная? И вообще, у меня корсет расшнурован!
Но подбежавшие лакеи торопливо распахнули дверцы, и ей ничего не оставалось, кроме как выйти на песчаную дорогу. Матильда выпрыгнула следом и поспешно вцепилась в хозяйский корсет.
Вечер уже распластал огромные темные щупальца на лазурном небе, загоняя солнце вниз, за горизонт. Лиля внимательно вгляделась в процессию, что выстроилась на их пути. Толпа людей, облаченных в черные одежды. Мужчины, женщины, дети. Все они смотрели настороженно, будто приезд невесты грозил чем-то плохим.
– Позвольте представить вам лорда Риккона, госпожа! – выкрикнул кто-то из них.
Толпа колыхнулась, расступилась, и вперед вышел человек в длинном плаще. Он шел неспешно, ни капли не смущаясь направленных на него взоров. Лиля заметила, что мужчина хромает. Нелепо подволакивая левую ногу, незнакомец приближался к гостям.
– Скорее, Матильда, скорее… Зашнуровывай! Все? Отлично.
Чем ближе подходил человек, тем отчетливее вырисовывалось его лицо. Вытянутое, с длинным носом и тяжелой челюстью. Шрамы пересекали лоб, щеки и переносицу, отчего левая ноздря оказалась неестественно вывернута. Он чуть покачнулся, оступился, тяжелый плащ слетел на землю, открывая кривой горб.
– Вот черт… – Лиля зажала рот ладошкой, сдерживая вырывающиеся эмоции.
Рядом прерывисто вздохнула Матильда.
– Еще есть шанс отказаться, – внезапно раздался чей-то тихий голос. Лиля резко обернулась и встретилась со знакомыми серыми глазами, принадлежавшими явно не служанке. – Вам стоит всего лишь сказать «нет».
Она упрямо сжала зубы. Дилан. Чертов дружок, вот, значит, как…
– Еще чего, – процедила Лиля, вскидывая подбородок. – Мужчина должен быть чуть красивее обезьяны, так что горбун подходит идеально.
– Вы загубите свою жизнь. – Дилан прошипел это прямо в лицо, обдавая горячим дыханием.
– Не говорите глупостей. Мечта любой девушки – выйти замуж, так что не мешайте мне строить счастье.
И, обернувшись к уродцу, расправила плечи:
– Добрый вечер! Рада видеть вас!
– Сумасшедшая, – поморщился сероглазый брюнет. – Возвращайся немедленно!
– И не подумаю!
– Решила, значит?
– Решила.
– Что
