– Надеюсь… – вздохнула Вик.
Она опустила глаза. Скоро ей придется снова вернуться в камеру. В четыре стены, которые она ненавидит всем сердцем.
– Я привез тебе кое-что, чтобы ты не очень скучала в тюрьме, – подмигнул ей Карри. – Надзирательница передаст тебе несколько романов. Они отвлекут тебя от дурных мыслей.
– Романов? – оживилась Вик. – Каких?
– Элизабет Макдуггал. Не знаю, понравится ли тебе…
– Элизабет Макдуггал! – оживилась Вик. – Да это же моя любимая писательница! Я всегда покупала ее книги, когда приезжала в Пингтон! По-моему, никто не знает женщин лучше, чем она! Как ты догадался?!
Карри улыбнулся и развел руками.
– Не знаю. Просто пришло в голову, что тебя это отвлечет…
– О, Карри…
– Вики, я хотел сказать тебе… – В трубке послышалось его учащенное дыхание. – Я хотел сказать тебе…
– Ваше время истекло! – гаркнула надзирательница над самым ухом Вик.
– Я люблю тебя, Вики! – отчаянно выкрикнул Карри, увидев, что у Вик забирают трубку.
– И я тебя! – закричала Вик, вырывая трубку из цепких рук надзирательницы.
Несколько заключенных, также беседовавших с визитерами, обернулись.
– Люблю тебя! – продолжал кричать Карри.
Но Вик теперь могла только видеть его, взъерошенного, размахивающего руками. Она прекрасно понимала, что он кричит ей сквозь звуконепроницаемое стекло.
– И я люблю тебя! – крикнула она, вырываясь из рук надзирательницы, которая уже силком тащила ее в камеру.
Заключенные и их гости смотрели на эту дикую пару с удивлением. Она – в тюрьме. А он… Наверное, он забудет ее уже через год после того, как она уйдет из его жизни. А может быть, и не забудет… Но это, скорее, сказочный финал… И все же… И все же эти люди вызывали у них сочувствие. Может быть, этой красивой девушке удастся освободиться? Во всяком случае, заключенные искренне пожелали ей удачи…
Вик запоем прочитала несколько романов Элизабет Макдуггал. Именно они помогли ей не сойти с ума от одиночества. Она настолько уходила в жизнь героинь, что не замечала ни времени, вяло плетущегося в тюремных стенах, ни заунывных напевов, раздающихся из соседней камеры. Она дочитывала один роман и немедленно хваталась за другой. События, происходящие в книгах, увлекали ее настолько сильно, что она невольно забывала о своей судьбе и своих переживаниях.
Стоит ли говорить о том, как она была благодарна Карри! Он не только не отказался от нее, но и помог ей пережить это страшное время. Отрываясь от книжек, Вик вспоминала его признание и улыбалась. Наконец он сказал ей, что любит!
Пусть это признание прозвучало не при свечах, а при унылом свете тюремных ламп, пусть оно сопровождалось не романтической музыкой, а гарканьем надзирательницы – от этого оно не перестало быть признанием. Карри любит ее!
Карри, любимый… Ее любимый Карри… Вик смаковала эти слова, упивалась ими и с нетерпением ждала того момента, когда она сможет выйти из тюремных стен и услышать все то же, без стекла и телефонных трубок… И этот момент настал…
Снова звон ключей и холодное лицо надзирательницы.
– Виктория Миглс! – произнесла она так, будто выносила узнице смертный приговор. – К вам пришли.
Вик понимала, что могут означать эти слова. Либо то, что Карри и Эрни Прэскот добились ее освобождения, либо то, что ей придется остаться здесь на неопределенный срок. Неизвестность будоражила ее душу, страшила ее. Какие еще сюрпризы преподнесет ей судьба? Если бы она могла прочесть решение по лицу надзирательницы! Но оно по-прежнему оставалось холодным и безучастным.
В этот раз Вик не повели в комнату свиданий. Надзирательница приказала ей повернуть налево. Вик все еще не понимала, что это означает. А вдруг ее решили перевести в другое место?! Или существует и другая комната для свиданий?
Вик отчаянно громоздила одно предположение на другое. Эта огромная нелепая башня грозила обрушиться на нее и свести ее с ума… Лучше не думай об этом, Вик, подсказывал ей голос разума. Ты все увидишь, когда придешь. Но Вик не могла не думать. Как можно не думать, не строить предположений, когда речь идет о твоей судьбе?! Даже если от тебя ничего не зависит!
Надзирательница привела Вик в небольшой, хорошо обставленный кабинет, где Вик, к своему великому облегчению, увидела Карри и Эрни Прэскота. Они беседовали с тучным господином, который сидел за большим столом, заваленным огромным количеством папок с бумагами. Вот где решается моя судьба! – догадалась Вик. Кровь отхлынула от ее лица, и только взгляд Карри – держись! все будет хорошо! – заставил ее взять себя в руки.
– Мисс Миглс, – обратился к ней тучный мужчина. – Сейчас вы подпишете несколько бумаг и будете свободны до тех пор, пока суд не вынесет приговор.
Вик кивнула. Дрожащими руками она подписала бумаги, которые предварительно просматривал Эрни. Наконец процедура была закончена, и Вик в сопровождении Карри и Эрни вышла из здания пингтонской тюрьмы.
Свет солнца едва не ослепил ее, настолько Вик привыкла к приглушенному свету в камере. Она зажмурила глаза. Свежий весенний воздух обжег ее легкие, наполнил их жизнью. Вик снова открыла глаза. Несмотря на все, что произошло с ней за последнее время, она чувствовала: в ее душу входит весна. И вместе с весной – любовь к тому мужчине, который оказался рядом с ней в самый сложный момент ее жизни…
– Вики!
Карри бросился к ней и сжал ее в объятиях. Он целовал ее щеки, ее волосы, ее глаза. Он сжимал ее так крепко, что ослабевшая Вик боялась потерять сознание в его объятиях. Она запустила руки в пепельные волосы Карри, гладила его плечи, прижималась лицом к его груди, – словно до сих пор не могла поверить в то, что они наконец вместе.
– Вики… – прошептал Карри, лаская губами раковинку ее уха. – Это правда… то, что я сказал тебе…
– Что именно? – Вик прекрасно знала,
– То, что я люблю тебя, Вики… То, что я не могу жить без тебя… То, что я был в отчаянии, когда тебя арестовали. И то, что я никуда тебя больше не отпущу…
– Правда? – Вик нежно, доверчиво прижалась к его сильной груди.
– Конечно, правда… Или ты во мне сомневаешься?
– Нет, ну что ты… Как я могу сомневаться в тебе после того, что ты для меня сделал?
Эрни Прэскот окинул эту парочку скептическим взглядом. Сам он был чужд сантиментов. Ему была интересна лишь практическая сторона вещей. Он был прекрасным адвокатом, ему нравилась работа, которую он делал. А женщин, со всем шлейфом неприятностей, которые они неизменно тащили за собой, он воспринимал как неизбежное зло и никогда не относился серьезно к своим приключениям. Ему было жаль Карри: Вик доставляла слишком много хлопот. Но огонь в крови, желание решать чужие проблемы – все это так свойственно молодости… Так что и его можно понять, этого Карри. Может быть, со временем он образумится? Во всяком случае, Эрни искренне желал ему этого…
14
Карри проводил Вик на автобус до Уиллхэйза, а сам остался улаживать ее дела в Пингтоне. Разговор с Эрни Прэскотом не очень-то его обнадежил. Вик была виновна, и ее виновность будет доказана, как не мудри с речью защиты. Тому есть живой свидетель – Эмис Гэдсток. Если бы удалось доказать, что Вик делала это неосознанно, под влиянием чувств, переполнявших ее, или душевной болезни, тогда еще был бы шанс отделаться малой кровью…
Вик же поехала в Уиллхэйз, чтобы поговорить с отцом и объяснить ему, что происходит в жизни его
