– Во-от как… выучила, значит, – покивал я. – А поняла?

– Д-да… – уже менее уверенно проговорила Инга.

– Что ж, проверим, – хлопнул я себя ладонями по коленям. – Итак, первый вопрос. Что такое стихиальный эгрегор?

– Мм… зримое воплощение стихий, – тут же откликнулась мелкая. – Природное или созданное искусственно. К первым можно отнести, например, ручей, вулкан, ветер, обвал, еще удар молнии и… ну, все такое. А ко вторым… плотину, костер, ветряную мельницу, песочные часы… ой.

– Что такое? – участливо взглянув на вдруг смутившуюся егозу, спросил я.

– Я поняла, как можно было активировать рунескрипт, – произнесла она, печально вздохнув. – У меня в комнате есть песочные часы, можно было бы запитать руны от них, как от эгрегора Тверди.

– А в летней кухне лежат спички и зажигалка, – добавил я. – А в ванной комнате, в ящике для хозяйственных принадлежностей, лежит воронка и наверняка найдется пара пустых емкостей для воды. Уж на запитку четырехрунной цепочки одного из таких приспособлений точно хватило бы.

– Я поняла, – кивнула Инга, и на этот раз печали в ее голосе было куда меньше, хотя недовольство в эмоциях никуда не делось. Но сейчас оно было направлено исключительно на себя.

– Рад за тебя, – искренне улыбнулся я и, ткнув мелкую пальцем в лоб, договорил: – Думать, Инга. Прежде чем опускать руки, нужно обязательно хорошенько подумать. И поверь мне, по размышлении в девяноста девяти случаях из ста выяснится, что отступать незачем или как минимум рано. Мало сил? Найди того, у кого их много. Мало денег? Найди способ и заработай. Нет возможности сделать что-то самой? Найди того, кто тебе поможет. Архимед говорил: «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир». И знаешь что интересно?

– Что? – спросила Инга.

– Он его перевернул, – усмехнулся я. – Своими идеями и изобретениями. Ум этого ученого и стал той точкой опоры, которая сдвинула наш мир с места. А ведь он, насколько известно, не имел и малейшей склонности к Эфиру или стихиям.

– Вот ты завернул, – задумчиво протянула мелкая, после чего тряхнула головой и с лихорадочным блеском в глазах потребовала… нет, даже констатировала без единой нотки сомнения в голосе: – Ты поможешь мне сделать носимые эгрегоры.

– В смысле?

– Песочные часы – это хорошо, но их неудобно все время таскать с собой, могут и разбиться. Да и улучшить отдачу энергии за счет формы и правильного расположения рунного съемника тоже не помешает, согласись, – пояснила она. – А еще можно сделать клепсидру и доработать зажигалку. Опять же с электричеством… тоже зажигалка подойдет, только с пьезоэлементом. Вот с Ветром… не знаю, как поступить.

– Хочешь собрать все основные эгрегоры? – понимающе кивнул я.

– Именно. И чтобы они всегда были со мной. Насколько я поняла, многие рунескрипты лучше относятся к стихийному наполнению, чем к эфирному, – протараторила повеселевшая девчонка. – Ну так что, поможешь?

– Помогу, конечно, – кивнул я в ответ. – Такой энтузиазм надо поощрять. Кстати, для получения стихии Ветра тебе достаточно будет сделать рунный съемник в виде кольца и дунуть в него.

– Здорово! – улыбнулась Инга.

А теперь спустим ее с небес на землю.

– Но расчет съемников будешь делать сама.

Глава 5

Честность – лучшая политика

Ольга терпеливо дождалась, пока Елизавета нанесет мазь на ее уже наливающуюся красным цветом скулу, равнодушно и коротко кивнула в благодарность «штатному медику» и, молча поднявшись с подстилки из мха, направилась к ручью. Бездумно шагая вдоль журчащей воды, она остановилась у огромного валуна в сотне метров от лагеря и, усевшись на холодный камень, уставилась на медленно текущую воду. Сейчас Оле было плевать на состояние своего лица и саднящую боль в ребрах. Собственно, ей вообще было плевать на все.

Когда Кирилл назначил ее командиром отряда, Ольга ни на секунду не сомневалась в правильности этого действия. А кого же еще? Елизавету? Смешно. Она и в своей-то лаборатории никогда никем не командовала, мастер-евгеник, чтоб ее. Маша? Еще круче. Ни авторитета, ни умений, да и кем она когда командовала? Партнерами на сцене? А вот Ольга, в отличие от тех же близняшек, кстати, опытом руководства обладает, и довольно большим, как-никак с двенадцати лет боярский дом вела, а в этом деле без умения командовать – никуда.

Так она думала. Потому и назначение приняла легко и без сомнений. И руководить отрядом взялась так же, как когда-то командовала домашними в усадьбе. Домочадцы воспринимали приказы двенадцатилетней соплячки как должное. Она была на тот момент единственной женщиной дома Бестужевых, как бы громко ни звучало это словосочетание в отношении сущей девчонки. Тем не менее для прислуги ее слово было последним и обязательным к исполнению, если, конечно, не вмешивался отец. А он предпочитал оставаться в стороне от домашних дел. Традиции.

И этот опыт она перенесла на нынешнюю должность… точнее, теперь уж точно бывшую должность. Девчонки и раньше-то с крайней неохотой воспринимали ее единоличные решения, но до поры до времени не перечили. Но месяц закончился, и, кажется, их терпение тоже пришло к концу. Оля непроизвольно коснулась ноющей скулы, зашипела от укола боли и, мотнув головой, вновь погрузилась в размышления.

Пожалуй, недовольство подчиненные начали проявлять спустя неделю после начала похода. Тогда Ольга ошиблась с выбором направления движения к очередной, на этот раз весьма хитро спрятанной, точке маршрута и… проявила излишнее упрямство, даже когда близняшки указали ей на ошибку. Это вылилось в два дня петляний по болотистой местности. Разумеется, они нашли нужную точку, но время потеряли. Да, наверное, именно после этого события Ольга стала замечать, что девчонки начали своевольничать. Они стали меняться ночными дежурствами, не ставя командира в известность, сами стали определять, кто чем занимается на разбивке очередной стоянки… Ольга пыталась прекратить это своеволие, но девушки даже в спор не вступали. Просто продолжали молча заниматься каждая своим делом, а попытки назначить наказание за ослушание и вовсе привели к пшику. Это она поняла, когда к Елизавете, которой Ольга в качестве воспитательной меры приказала заняться рытьем и последующим закапыванием отхожей ямы, присоединились Мила с Линой. Маша осталась в стороне, но в тот момент она была занята разведением огня, а когда костер запылал, девушки уже закончили с земляными работами. А через день, когда их отряд готовился покинуть стоянку, Вербицкая молча помогла Елизавете закопать ту яму. В общем… отряд начал игнорировать своего командира. Естественно, Ольга не могла снести такого пренебрежения и пошла на обострение.

С того момента она перестала советоваться с остальными девчонками по поводу маршрута. Все подсказки, взятые на точках, хранила при себе и им не демонстрировала, ограничиваясь короткими, абсолютно недвусмысленными приказами… потому что любой иной сокомандницы могли извратить самым неочевидным образом. И ведь извращали же! В пику, в отместку… Да и она хороша. Повела себя как идиотка. А уж финал… О!

Закончилось все сегодня утром. Последний ее выбор направления движения вновь оказался неверным, не без «помощи» назначенных ею разведчиц, как предполагала сама Бестужева. В результате чего