Кристель Дабо

Тайны Полюса

© Gallimard Jeunesse, 2015

© Christelle Dabos, текст, 2015

© Издание на русском языке. ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2018

Краткое содержание первого тома

После Великого Раскола уцелевшие части планеты Земля стали ковчегами, летающими в пространстве. Офелия счастливо жила вместе с семьей на Аниме, одном из таких ковчегов. Девушка обладала двумя волшебными свойствами: умением читать руками прошлое предметов и проходить сквозь зеркала. Первое свойство позволило ей стать заведующей музеем доисторических вещей, и она очень любила свою работу. А вот второе свойство чуть не стоило Офелии жизни. В детстве, во время своего первого зеркального путешествия, она застряла между двумя зеркалами, и ее едва вызволили оттуда.

Уютный, маленький мир Офелии разлетелся вдребезги, когда девушке пришлось согласиться на дипломатический брак. Торн, таинственный и угрюмый жених Офелии, увез ее с Анимы на свой далекий Полюс.

Дух этого ковчега Фарук – полубог, получеловек. Знатные обитатели Полюса, наделенные разными опасными волшебными свойствами, могли совершить любую подлость, чтобы удостоиться милостей властителя. В довершение несчастий, Торн оказался сыном изгнанницы и вдобавок суперинтендантом Фарука, за что все его ненавидят вдвойне.

В ожидании свадьбы Торн спрятал Офелию – сначала в доме своей тетки Беренильды, а потом в замке Лунный Свет. Там девушка, скрываясь под личиной простого лакея, познакомилась с закулисным миром ковчега, где ее считали нежеланной гостьей. Именно в Лунном Свете она узнала о существовании древнейшего загадочного текста – Книги Фарука, – расшифровка которого стала подлинным наваждением властителя Полюса.

Офелии открылась ужасная правда: Торн собирался жениться на ней лишь ради ее чудесных рук чтицы. После свадьбы ему передастся от жены умение читать вещи, и он сможет расшифровать Книгу!

Оскорбленная Офелия решила больше ни в чем не доверять Торну. Когда обстоятельства все-таки вынудили его показать всем невесту и официально представить ее Фаруку, Офелия поклялась себе: при Дворе она сама найдет свое место.

Предисловие

Вначале мы были единым целым.

Но Богу это не нравилось. Он развлекался, пытаясь нас разъединить. А потом, наскучив этими играми, забывал про нас. Бог был до того жестоким в своем равнодушии, что пугал меня. Но порой Он бывал добрым, и тогда я любил Его так, как не любил никого на свете.

Я думаю, мы все могли бы жить вполне счастливо – Бог, я и остальные, – не будь этой проклятой Книги. Она внушала мне отвращение. Я знал, чтό меня связывает с ней (и как ужасно связывает!). Но в полной мере я осознал это позже, много позже. А тогда я ничего не понимал, я был слишком глуп.

Да, я любил Бога, но ненавидел Книгу, которую Он раскрывал по всякому поводу и без повода. Это Его забавляло. Когда Бог приходил в доброе расположение духа, Он писал. Когда гневался, Он тоже писал. А однажды, в ярости, Он совершил чудовищную глупость.

Бог расколол наш мир на куски.

Теперь я вспомнил: Бог был за это наказан. В тот день я понял, что Он не всемогущ. С тех пор я Его больше никогда не видел.

Рассказчица

Игра в гусёк[1]

Офелия была ослеплена. Стоило ей выглянуть из-под зонтика, как солнце осаждало ее со всех сторон. Оно палило с неба, отражалось от лакированных деревянных мостков для прогулок над водой, сверкало искрами на поверхности моря до самого горизонта и на драгоценностях придворных кавалеров и дам. Однако Офелия успела заметить, что ни Беренильды, ни тетушки Розелины поблизости не было.

И ей пришлось признать очевидное: она заблудилась.

Для человека, явившегося ко Двору с твердым решением найти здесь свое место, начало было, скорее, неважное. Ей назначили встречу, чтобы официально представить Фаруку. А если на свете и есть кто-то, кого нельзя заставлять ждать, то это, несомненно, Дух Семьи.

Но где же он? Может, там, в тени высоких пальм? Или в одном из этих роскошных дворцов, что выстроились вдоль морского берега? Или в какой-нибудь из пляжных кабинок?

Офелия опять выглянула из-под зонтика, но тут же стукнулась о фальшивое небо. Потом попыталась нагнуться над парапетом, чтобы высмотреть Фарука хоть где-нибудь. Море оказалось всего лишь огромной колыхавшейся фреской, такой же иллюзорной, как шум волн и запах влажного песка. Офелия поправила сползавшие очки и вгляделась в окружающий пейзаж. Похоже, здесь почти все ненастоящее: фонтаны и пальмы, море и солнце, небо и палящая жара. Даже за фасадами дворцов, наверно, одна только пустота.

Иллюзорный мир…

Да и чего ждать, находясь на шестом этаже башни Фарука, если эта башня возносится над Небоградом, а сам Небоград парит в воздухе над полярным ковчегом?!

Офелия побаивалась всех этих обманок, но еще больше она опасалась тех, кто ими пользовался, чтобы манипулировать остальными. Именно поэтому сейчас ей стало не по себе среди придворных, которые толкали ее на ходу, стараясь обогнать.

Все они были Миражами, мастерами иллюзии.

Офелия – тщедушная, черноволосая, близорукая – чувствовала себя незваной гостьей среди этих рослых людей с их льняными волосами, пронзительными взглядами и татуировками на лицах – знаком клана. Они то и дело пристально смотрели на нее, видимо, недоумевая: кто она, эта девушка, которая так старательно прячет лицо под зонтиком? Но Офелия твердо решила не выдавать себя: она здесь одна и беззащитна; распознай они в ней невесту Торна, самого ненавидимого из всех чиновников ковчега, – никто не дал бы и гроша за ее жизнь. Или за ее рассудок. Хватит и того, что у нее трещина в ребре, синяк под глазом и расцарапанная щека; не стоит усугублять ситуацию.

Но в одном отношении Миражи оказались полезны Офелии. Вглядевшись в даль, куда все они так спешили, она поняла, что яркий блеск на другом конце дорожки исходил от гигантского сооружения из стекла и металла. Значит, эти мостки – не обман зрения, они ведут к настоящему имперскому дворцу.

Скорее всего, Офелия встретится с Фаруком, Беренильдой и тетушкой Розелиной именно там, и нужно идти туда.

Девушка зашагала следом за придворными, стараясь держаться как можно незаметнее. Но ей ужасно досаждал шарф: один его конец обмотался вокруг лодыжки Офелии, а второй волочился следом, по земле, весело извиваясь, – ни дать ни взять влюбленный удав. И хозяйка никак не могла призвать его к порядку. Она, конечно, была очень довольна тем, что они снова встретились после долгой разлуки, но остерегалась подавать голос: ей вовсе не хотелось, чтобы из-за акцента все узнали в ней гостью с Анимы. По крайней мере, до тех пор, пока она не отыщет Беренильду.

И Офелия опустила свой зонтик еще ниже. Но тут ей попался на глаза газетный киоск. Крупные жирные заголовки гласили:

«Конец Драконов!»

«Кто охоты не страшится, тот и головы лишится!»

Офелия сочла это глумлением над мертвыми, притом глумлением весьма вульгарного толка. Драконы были роднёй ее жениха, а