Когда посол входил в юрту правителя, он должен был придерживаться левой стороны и также слева положить принесенные с собой предметы. По крайней мере, как пишет Джованни Плано Карпини, при первом своем появлении. При отбытии в ходе прощальной аудиенции посол придерживался уже правой стороны.
У входа в юрту правителя на скамейке в золотых и серебряных чашах стояли освежающие напитки, обычно кумыс. В качестве знака особого уважения чужестранца пропускали вперед. Посол подходил к правителю и вручал стоявшему слева от хана визирю принесенную с собой верительную грамоту. Визирь либо сам зачитывал документ, либо передавал его переводчику, место которого было справа от хана.
Затем чужестранные послы опускались на колени. О том, как это происходило, разные источники пишут по-разному. По некоторым данным, посол сгибал правую ногу в колене и, опираясь левым коленом о землю, вытягивал левую ногу. А вот Вильгельм фон Рубрук, напротив, утверждает, что по настоянию татар опустился на оба колена. Вообще-то христианским послам из религиозных соображений разрешалось не преклонять колени. Для них достаточно было поклона. А вот послы из стран Востока целовали перед ханом землю. Подобным образом выказывалось почтение и изваянию великого хана.
Как уже говорилось, некоторым послам и князьям не обязательно было становиться на колени. В уже описанном нами случае с Михаилом Черниговским он принципиально не стал выказывать знаки уважения великому хану, предпочтя мученическую смерть, исходя из своих религиозных убеждений.
Послы беседовали с ханом, стоя на коленях. Общение не всегда начиналось сразу. Иногда правитель некоторое время выжидал. Послам же строго-настрого запрещалось начинать разговор первыми. Во время таких бесед разговор касался не только государственно-политических вопросов. Берке, например, в 1263 году попросил мамлюкских послов рассказать о слонах и жирафах, о Ниле и о том, как часто в Египте выпадают осадки в виде дождя. Также его интересовал вопрос, правда ли то, что в стране фараонов существует мост, построенный из человеческих костей.
Во время или после аудиенции послу предлагали различные угощения, а хан, сидя на троне, протягивал ему чашу с кумысом, который русские князья, например, во время беседы охотно вкушали. Знаком особого уважения считалось, если чашу с напитком протягивала гостю супруга хана.
Ханы хорошо знали реакцию других народов на кумыс и поэтому зачастую вместо него предлагали вино. Если посол представлял равного хану правителя, то хан при передаче чаши приподнимался со своего трона. В противном случае он мог нанести владыке, интересы которого представлял посол, серьезную обиду. В знак особого уважения и отличия посланцу или князю разрешалось преподнести чашу хану.
Церемония приема чужеземных дипломатов во многом зависела от того, в каких отношениях находилась Орда со страной, из которой прибыл посланец. Даже египетских послов, когда отношения между государствами в силу тех или иных причин несколько обострялись, встречали неприветливо. Однажды дело даже дошло до того, что на обратном пути египетского посла после свержения Тохтамыша Тамерланом в 1395 году наместник Кафы просто-напросто ограбил.
По окончании аудиенции посол поднимался с колен, покидал юрту правителя и возвращался в отведенное ему жилище. Татарам нравилось часто приглашать послов на аудиенцию. У них существовали четкие правила, предписывавшие дипломатам обязательное посещение жен и матери правящего хана. Более того, такого визита прямо-таки ожидали. В этой связи достаточно упомянуть, что византийская принцесса Баялун настаивала, чтобы Ибн Баттута посещал ее как можно чаще. Учитывая, что ханские жены пользовались большим влиянием на правителя, такие визиты тоже имели немалый политический вес. Ибн Баттута, которого воспринимали как посла, день за днем посетил всех жен хана Узбека, которые принимали его в окружении своих горничных и служанок. С ним беседовали на разные темы и даже угощали. В ходе визитов Ибн Баттута вручил каждой подарки. Ханские жены в долгу не остались и позже также передали ему презенты со своей стороны.
С послами беседовали также министры, которым адресовались различные послания царственных особ. Вильгельм фон Рубрук, описывая свою аудиенцию у министра Сартака, подчеркивает, что тот был по своим религиозным взглядам несторианцем и принимал его тоже сидя в кресле, внешне напоминавшем трон. Во время приема министр долго разговаривал с ним на разные темы и предлагал отведать напитки. Согласно восточным источникам, похоже проходили встречи золотоордынских министров и с египетскими послами в 1264 и 1320 годах.
Время пребывания послов при ханском дворе обычно растягивалось на несколько месяцев, если не на год и больше. По политическим причинам они могли задерживаться и дольше, а иногда их даже удерживали насильно.
Такая практика существовала и у других правителей. В частности, золотоордынского посла, которого Абдул-Керим отправил в Литву в 1488 году, задержали при литовском дворе на восемь лет. Иногда татарским послам на пути их следования чинили препятствия иностранные правители. Так поступил, например, византийский император в 1263 году, а в 1492 году великий князь Литовский Александр вообще перехватил русских послов и отправил их назад.
Отъезд же послов из Орды мог быть осуществлен только после разрешения хана.
Известен только один случай использования татарами женщины в качестве посла. Это произошло во время вну-тримонгольских разногласий в 1291 году. Но и на этот раз говорить о ней как о после с соответствующими полномочиями для выполнения дипломатической миссии не приходится.
Немаловажную роль при выполнении дипломатических поручений играли подарки, которые посол привозил с собой и вручал затем хану. В качестве таковых могли выступать: тонкие шелковые ткани; гобелены, в особенности с золотыми, а также серебряными нитями; расшитые золотом шапки, украшенные мехом (например, горностая); паранджа; пояса; золотые стремена; инкрустированные сабли; штандарты из желтого шелка с вышитыми на нем золотом гербами. Именно такие, например, привезли с собой в 1330–1331 годах египетские послы. В 1287 году дарили в основном оружие.
Подарки из Каира представляли преимущественно изделия мастеров-ремесленников. Однако дары могли быть и другого сорта. Так, в 1263 году наряду с предметами одежды, драгоценными камнями, золотыми светильниками, коврами и фарфоровыми вазами, Бейбарс послал хану невиданных до той поры монголами и неизвестных в областях
Южной Руси животных, а именно: слона, жирафа, зебру, одногорбого верблюда и египетского осла.
По мнению Ибн Баттуты, сахар в Орде не очень любили и путешественника, привозившего в качестве даров цукаты, белый сахар и халву, могли неправильно понять. Берке, например, как новообращенный мусульманин больше всего оценил преподнесенные ему в подарок две фляжки с водой из священного источника Зам-Зам в Мекке.
Польша и Литва посылали в качестве
